Александр Травников: Гвоздь Пилата Понтийского

Дальше – больше. Знаменитая скандалами, оппозиционно-прозападная радиокомпания вначале заинтересовалась фильмом. Посмотрели, собрались крутить и показывать повсеместно, но не срослось.

– Мы, – говорят, – кино про своих врагов не показываем. Вы – наши враги.

– Вы, – говорю, – совсем с дуба рухнули? Вы – граждане чего? Забугорья?

– И забугорья тоже. Но показывать не могём, ибо у нас свобода слова и выбора. Твой фильм покажем, у нас не будет свободы выбора, куда драпать с баблом, когда за нами придут.

– А что? За вами уже прийти должны? – интересуюсь.

– Должны, не должны, но показывать не будем.

И по секрету, на случай всякий, сообщают мне (уже как бывшему чекисту, а с конторой они ссориться тоже не хотят), что им забугорные спонсоры, посмотрев фильм, не велели его показывать. Не тот, мол, дискурс. Сплошное русское влияние и пропаганда.

Строго говоря, и от коллег моих мне и фильму тоже досталось.

– Ты зачем учебный фильм про работу спецслужб снял? – вопрошают.

– Да нет, вроде как. Никого не пытали. В каталажку не упрятывали. Морду не били. Током не пытали. В тазике и нужнике не топили.

– Вот это тоже плохо, – сказал один полковник. – У тебя чистый рай на экранах, и сплошь Штирлицы, умные, вежливые и воспитанные.

– Так я же реальную работу показал, – оправдываюсь после третьего стакана чаю, ибо для виски колотого льда не оказалось в моём холодильнике.

– Лучше бы ты чистилище показал.

– Зачем, – робко интересуюсь.

– Чтобы боялись.

Но самые главные претензии покатили от режиссёра фильма:

– После тебя, Травников, у меня четыре артиста в Москву забрали!

– Так это же хорошо! – парирую наезд Шурика. Из Краснодара 1 1 Вначале написал собирательное название города из глубокой провинции, типа «Мухосранск», но так читатели наехали, что пришлось указать действительно название Центра Вселенной. в столицу! Это же хорошо.

– Кому хорошо? Мне хорошо? Да они у меня здесь за «интузиазизм» работали. А теперь у них величие. Их, видите ли, заметили. Кого я теперь для рекламы снимать буду? Они теперь за съемки миллионы с меня требуют.

– Так это же тоже хорошо! – возражаю. – Новых набери. За людей радуйся. Жди благодарности и человеческого доброго слова спасибо.

– Да пошли они, овцы неблагодарные. И ты, Травников, сволочь.

– Чего это я вдруг сволочь, если и тебя дебила в Москву приглашали? А ты отказался. Говоришь, что у тебя свадьбы, утренники и елки.

Это вовсе не нравоучение и школа для неудачников. Это всего лишь посвящение для умеющих читать в некую сокровенную тайну наших совсем не неприкосновенных. Вы полагаете, что их не гнетут страхи? Что они только и заняты тем, что гнобят по свой воле и разумению участников судебных процессов, виновных и невиновных, не боясь кары Небесной? Вовсе нет. Их как всех мучают страхи и враги. Врагов тоже у них, как оказывается, множество.

Если государство способно защитить судей от косых взглядов окружающих, причастных и не причастных, виновных и невиноватых, то беда для самих судей приходит оттуда, откуда они и не ожидали. Самый страшные кошмары и страхи для любого судьи всегда находятся рядом с ним. Дадим имя этому врагу. Ибо какой враг без имени? Разве ж это враг? Так. Недоразумение.

На самом деле, их, судей, главный враг – их коллеги. Одна ошибка, и она тут же будет взята ими на карандаш. Раз ошибка, два ошибка, а проходит время и приходит расплата в виде конкуренции за место под солнцем. И нет в этот момент никого более опасного для конкретного судьи, чем их же доброжелательные коллеги и сотоварищи по судейскому ремеслу. Они улыбаются друг другу и одновременно ненавидят друг друга.

Почему? Мир не стоит на месте, а расти надо. Место хлебное сохранять и охранять от посягательств коллег надо. Рано или поздно за тобой прийдут твои товарищи и друзья – коллеги, которым понадобилось твоё место, или которым ты мешаешь расти по карьерной лестнице.

Если бы не умничающие демократы на совещании, было бы скучно. Беседовали про образование и школы с учениками в городе. У правозащитников всё плохо. Школа. Ученики. Учебники. Электронные дневники. Классные руководители. Власти. ЕГЭ. И даже оппоненты, посмевшие задавать наглые вопросы на предмет количества детей собственных и личного опыта работы в школе.

Для примера убийственного негатива и выработки всеобщего комплекса вины у присутствовавших один демократ рассказал даже историю про учителя в далёкие 20—30 годы. Суть в том, что в те времена были такие персонажи школьного образования, которых называли «шкрабами».