Дмитрий Каннуников - Разведёнка

Через полчаса (как раз с директором успели выпить по чашечке чая и поговорить о новом проекте) приехал Серж на машине, привёз друзей операторов. Они стали вытаскивать из машины камеры, кофры, какие-то палки, треноги, непонятно, как они туда поместились вместе с этим барахлом, поистине наш автопром умеет удивлять.

– Так, всё, поехали в офис, заберём смету и сценарий, потом ужинать к Армену и домой, завтра тяжёлый день. Пока они ехали к офису, везде – на столбах, тумбах, стенах, заборах и даже на стенде «Их разыскивает полиция» – белели листовки, распечатанные на принтере:

«Внимание, на новое шоу “Разведёнка” требуются актёры: женщина 30–40 лет, разведённая, ухоженная, без мп и жп. Также 4 мужчины 30–40 лет, опрятной наружности, желательно без вп. Тому, кто дойдёт до финала, будет выплачен приз 25000 рублей и подарена стиральная машина в сети магазинов “Барс+”, кто дойдёт до полуфинала – получит приз 10000 рублей.

Кастинг будет проходить в ДК “ДСП” с 9:00 утра и до 18:00 вечера. За съёмки оплата почасовая, 100 р/ч».

Наутро по фойе ДК бродили пять женщин и семь мужчин, причём двое из них братья Сурен и Карен. Когда они увидели входящего Васисуария, бросились к нему:

– Ты почему с братом разговаривал, а с нами нет? Дядя Гагик сказал, что, если ты к нему в кафе придёшь, выгонит тебя, – стал кричать Карен.

– Да не пойду я к вашему дяде, у него на кухне тараканы бегают, вот такие, – и он показал на ладони таракана размером в большого карася, – как будто он их с Мадагаскара привёз.

– Какой Мадагаскар, мы к тебе всегда как к брату, а ты… – обиделся самый младший, Сурен.

– Про Армена в Москве узнают, а про нас нет, – кипятился Карен, – всё, иду к тебе в передачу, давай, куда идти?

– Ты же женат, нельзя тебе в передачу.

– Всё, развожусь. Давай, куда говорить?

– Подожди, брат, не кипятись. Зачем разводиться? У тебя дети, давай я пойду на передачу, всё им скажу, – сказал младший.

– Тебе тоже нельзя, тебе тридцати нет.

– Э, мне двадцать девять с хвостиком, скоро тридцать.

– Вот будет тридцать, приходи, – вывернулся Васисуарий.

– Тогда я, – сказал Карен. – Куда идти?

– Ну, ладно, пойдём, только если тебя выберем, бумажку принесёшь, что разведён.

– Хорошо, принесу.

Они вошли в помещение, где съёмочная группа готовилась проводить кастинг.

Посередине комнаты стоял стул, за которым был натянут экран. Одна камера стояла на штативе, должна снимать статично, со второй на плече бегал Гоша, приноравливаясь снимать с разных точек. За штативом стояло старое кресло, на спинке висела табличка «Режиссёр». В углу сидела Тоня с колотушкой в руках, ей что-то объяснял Гена. Рядом с креслом стояла Ираида в неизменном своём ковбойском наряде и листала какие-то страницы, скреплённые скрепкой.

– Так, с женщинами у нас побогаче – бывшая любовница мэра, нынешняя любовница мэра, домохозяйка, учительница и безработная. Так, с неё и начнём.

– Куда садиться, что говорить? – кричал Карен.

– Вот сюда, на стул. Гена, свет и камеру включи. Давай, Карен, говори.

– Что говорить?

– Про себя, про твой развод. Камера!

– Я Карен Вазильянц, – начал армянин, – мне тридцать восемь лет, я развёлся со своей женой, чтобы участвовать в этой передаче. Приходите в моё кафе «У Карена», самый вкусный шашлык гарантирую, самый лучший вино достану. У меня лучше, чем у Армена и Сурена. Я закончил. Ну как, красиво я сказал?

– Стоп, снято, – вдруг крикнула с места Тоня.

– Всё, иди, разводись, если кастинг пройдёшь, то мы тебе позвоним, – сказал Васисуарий.

Карен гордо открыл дверь, а там, в фойе, его ждала маленькая толстая усатая жена и трое ребятишек, которая сразу набросилась на него с кулаками и стала визгливо кричать по-армянски, Карен ей ответил тоже по-армянски. Она повернулась, что-то сказала детям, те бросились к отцу, маленькие схватили его за ноги, старший обхватил за талию, и повисли, как гири. Он взял самого маленького на руки, и они, ругаясь, направились на улицу.

Съёмочная группа молча наблюдала эту сцену через открытую дверь. Когда шумная армянская семья вывалилась на улицу, Васисуарий сказал:

– Так, с этим ясно, братья отвалились, давайте чередовать – сначала женщина, потом мужчина. Кто первый?

– Элеонора Станиславовна, сорок три года, была замужем два раза, на данный момент разведена, – сказала Ираида.

– Бывшая любовница мэра, – прокомментировал Гоша.

– Заходите.

В комнату вошла миловидная, в прошлом красивая, но потерявшая формы женщина в чёрном платье с кружевами, на голове чёрная шапка с вуалью, которая чуть скрывала правильные черты лица.