Юрий Вер - Одуванчики среднего запада

В первой мизансцене три женщины странного вида вели беседу. Внезапно раздался грохот барабанов, и каким-то волшебным образом женщины исчезли. На сцену высыпали вооружённые мечами и копьями воины. Битва сопровождалась страшным шумом. Люся, не переносящая громких звуков, впала в транс. Очнулась, когда сражение закончилось, и взору зрителей предстала та же троица в ядовито-зелёном, фиолетовом и темно-синем платьях. Спутать невозможно. К ним присоединились двое мужчин в доспехах. Их квакающая, непривычная русскому уху речь, стала утомлять Люсю, тем более что всё происходящее по-прежнему оставалось для неё полной загадкой. Мысли о том, как она придёт домой, заварит чай, покормит кошку, включит телек, ляжет на диван и отдохнёт, поглотили её. Очнувшись, подумала: «Как же утомительно ходить в театр. И было б ещё что смотреть и что слушать!» В этот момент на сцене завязалась очередная битва, сопровождаемая рёвом, криками, лязгом и скрежетом оружия. И от этого громыхания Люсю отключило окончательно. Её голова упала на грудь, послышался органично вписывающийся в происходящее на сцене храп. Люся была не одинока. Как минимум половина зрителей «русского» автобуса пребывала в полулетаргическом сне. Галя была среди них. Мила не спала, но на её лице отразились испуг, скука и разочарование. Полина выглядела бодрячком, она вынула слуховой аппарат, надобность в котором отпала, и уже одно это её радовало. К Шекспиру относилась уважительно. Шекспир дешёвку не писал, поэтому, если ей не нравится – это её проблема. Значит не доросла!

Внезапно воцарившаяся тишина разбудила спящих. Антракт.

Женщины вышли в холл подразмяться и обменяться впечатлениями.

– Кто эти трое? Сёстры? Любовницы?

– Ведьмы! – уверенно сказала Мила. Она отчётливо расслышала несколько раз произнесённое witch.

– Это же не сказка, это правдивая история из жизни. Одиннадцатый век. Какие ведьмы?

– Настоящие! Их тогда всех сожгли… и остались только глупые блондинки, – вставила своё слово Полина.

– И кто из них Макбет? Тот, что с бородой и в доспехах?

– Да!

– А кто тогда высокий худой в камзоле?

– Брат его.

– Какой брат! Это сын убитого.

– Нет – это король.

– Тоже ещё выдумаешь!

Подруги разошлись во мнениях – кто есть кто. Люся в споре не участвовала, но внимательно слушала. Ей хотелось вникнуть в сюжет, чтобы не сидеть дурой, раз уж предстоит пойти на второе отделение.

– Увидим, кто из нас прав. Кому голову отрубят, тот и Макбет! – заявила Мила.

Люся сжалась:

– Ещё и головы рубить будут? И как долго?

– Похоже до конца.

– Домашнее насилие. Средневековье! Что от них ждать? – заключила Галя.

Люсю такая перспектива не обрадовала, но она покорно пошла в зал, хотя с удовольствием бы дождалась окончания спектакля в холле. Признаться в том, что великий классик ей не зашёл – стеснялась. Люся не знала, что дюжина, а может и больше, зрителей были солидарны с ней. Но, как часто бывает, никто не хотел признаваться. Общественное мнение трудно поколебать. Шекспир велик… И крепок, как железобетон.

В следующем отделении предсказание Гали сбылось – резали, убивали, причём убивали тех, с кем пировали, кого заключали в дружеские объятия. Коварству и подлости не было предела, кровища текла самая что ни на есть настоящая. Выглядело всё настолько натурально и правдоподобно, что повергало в ужас. Под занавес мужику в доспехах, обзаведшемуся к тому времени короной, действительно отрубили голову. Голова покатилась по сцене и чуть не упала в оркестровую яму. Мила устремила победный взгляд на Полину: «Ну что я говорила?! Кто Макбет?!» Полина, делая вид, что не замечает Милу, энергично хлопала в ладоши. Люся с облегчением выдохнула – конец пытке! И на радостях присоединилась к общему рукоплесканию.

В гардеробной Мила призналась:

– Люся, тебе и Гале хорошо, вы спали. А я весь спектакль мучилась, хэппи-энда ждала.

Ночью Люсе снились люди в доспехах и бронежилетах, с автоматами и мечами, они стреляли, кололи, резали друг друга… отрезанные головы прыгали, вращали глазами, их бороды мазками оставляли на полу замысловатые кровавые узоры. Люся просыпалась среди ночи, не в состоянии пошевелится, тело не слушалось, голова раскалывалась. Вот-вот треснет и рубить не надо.

Такую же беспокойную ночь провели Мила и Полина. И даже не шибко впечатлительной Гале под утро приснился покойник-муж. Повёрнутый к Гале спиной, со сковородкой вместо головы, он сидел на той самой хорошо ей знакомой табуретке. Галя точно знала, что эту сковородку она всадила накрепко.