Василиса Завалинка - Стилист

По окончании действия публика стала расходиться. Кто-то из зрителей утомился и зевал, для нас же важность вечера была вне сомнений. Взаимное удовольствие от времени, проведенного вместе, заставило нас в итоге смутиться. Я не знала, как закончить этот вечер, и чувствовала напряжение. Глеб оставался уверенным в себе. Мне хотелось ему доверять. Он проводил меня до дома. У меня там была Кристина с showroom и новыми обоями. Мы все-таки сделали там ремонт, как и хотела того моя подруга. Я рассказывала эти смешные истории Глебу, и мы счастливо смеялись. Я поняла, как мне это дорого. На прощание Глеб поцеловал меня в губы. Я почувствовала нашу экзистенциальность. Любое ощущение волнения от произошедшего сменялось уверенностью в судьбоносности этого случая. Замкнув губы и руки, круг замкнулся.

Следующий день был выходным. Я вышла с утра во дворик с модным изданием. Мне не хотелось читать и смотреть съемки. Я устроилась на лавочке и запрокинула голову вверх. Передо мной было голубое небо. Весна была такой ранней и хрупкой. Глаза не могли оторваться от насыщенной и в то же время прозрачной небесной краски, в которую был погружен наш мир. Все дома, деревья и скамейки, я с журналом расстелились перед весенней лазурью и были упоены ей. Замечали они или нет эту бесконечность? Небесная координата создана для того, чтобы ощутить счастье, как и человек существует для того, чтобы исполнить ее закон.

– На небе ни облачка, – сказала я, поднявшись к Кристине. Она, все еще нежась в постели, посмотрела на меня, слегка прищурившись, и серьезно вдруг говорит:

– Да, и птицы поют. Лиза, ты должна мне рассказать свои секреты, я волнуюсь.

Что-то я ей рассказала, что-то нет. Я стараюсь быть всегда откровенной, думаю, что прямолинейна в высказываниях от рождения. Но так как заметила, что это иногда оборачивается против меня, бывает, делаю усилие и намеренно что-то умалчиваю. В любом случае сложно держать все в себе. Кристина очень добрая, мне нравился ее взгляд на отношения. Она была верной, немного прагматичной, но способной сильно любить своего избранника. Мое отличие заключалось в том, что я придавала значение и знакам, и традициям, и стечению обстоятельств. Может быть, я была более серьезной в этом отношении, а может, и более счастливой.

Мы обнялись и пошли завтракать. Хотелось много работать. Кристина предложила сделать съемку с одеждой ее марки. Да, нужно потрудиться над стилем.

Косметика, укладка, кожа модели, ее лицо, волосы, одежда. Хорошее настроение, рабочее настроение. Так из ничего получается что-то. Это может быть нужно, может быть не нужно. Понравится ли картинка зрителю? Каждый делает свой выбор. Все перемешано как в моем деле, так и в результате. Не найти конца и края рассуждениям об источнике предпочтений. Мы блуждали долго в выборе цвета румян так же, как и в выборе брендов косметики. Продолжали, пока у меня не забурлило от голода в животе. Я довольна была результатом. И Кристина, и модели тоже. Фотографом был один из друзей моей подруги. Нашего общения было достаточно, чтобы скрасить альбомы воспоминаний еще одним блеском. Съемка продолжалась более 12 часов. Мы устали, но итогом стал продукт. Новая иконка в электронном виде из ниоткуда пришла благодаря нам сегодня в этот мир. И мы творцы ее, мы вместе, мы сила. Мы улыбались.

Так происходило всегда, за что бы я ни бралась. Дело увлекало меня всецело. Иногда я выбирала и более тонкие дела, подчас незаметные обыденному взору. Рефлексии. Так было и с Глебом. Какую значимость имели наши отношения на фоне общего беспредела? Эти мысли, тем не менее, отлетали, стоило мне только взглянуть на него или заговорить с ним о чем-то.

Однажды мы пошли с ним на открытие фотовыставки. Собралось общество людей, которые так или иначе были связаны с фотографией, художником, чьи работы выставлялись. Друзья, родственники, творческие люди и гости, пришедшие поглазеть на них. Это была теплая встреча, на ней были еще и модели, позировавшие фотографу. Люди вели беседы, выпивали и закусывали, смотрели работы, а имя фотографа чудным превращением становилось брендом. Наткнувшись на эту прискорбную мысль, я пожаловалась Глебу:

– Откуда нам взять уверенность, что Гоша Кузнецов лучше, чем Владимир Смирнов, и что их вообще можно сравнивать, как камеры Nixon и Canon? Какое отношение бренды имеют к искусству, а искусство – к реальности?

Глеб понял, что я имею в виду, подумал и ответил:

– Я думаю, можно сравнивать двух фотографов по технике и мастерству, влиянию на публику. Можно оценивать их субъективно, если ты хочешь, но тогда нужно стать чистой доской, без предрассудков. Если фотограф понравился публике, то его будут приглашать и на другие выставки.