Юлия Тимур - Под сенью платана. Если любовь покинула

Сибель вновь закурила и отвернулась к окну. Алия достала телефон и начала набирать чей-то номер, но, похоже, что тот, кому она звонила, был занят и не отвечал, и она нервно сбрасывала звонки, а потом и вовсе с раздражением отложила телефон в сторону.

Элиф вдруг вспомнила, что с утра не выпила лекарство, которое врач назначил принимать ежедневно.

– Как бы давление не поднялось. Где же таблетки? – прошептала она себе под нос и засеменила на кухню.

Но чуткий слух Алии уловил брошенную ею фразу.

– Элиф надо завести помощника, который каждый день будет напоминать ей о приеме лекарства. Мне внук говорил как-то, что есть такой робот, – вспомнила Алия.

– Так ведь надо ещё не забыть и помощника включить, – процедила сквозь сигаретный дым Сибель, изящно выпустив клуб дыма в окошко. – На мой взгляд, неплохо бы ещё и таблетку для улучшения памяти принимать.

– А по-моему, память надо не улучшать, а наоборот, приложить все усилия, чтобы забыть все плохое, что было, пусть и с хорошим вместе. Столько за нашу жизнь всего случилось. А эти воспоминания только и делают, что будоражат, волнуют и спать не дают!

Это в комнату вернулась Элиф и услышала последнюю фразу Сибель.

– Элиф, так ведь помнишь хорошо только то, что лет сорок назад было, а что надо сделать сегодня – никак не вспоминается! – улыбнулась Сибель, затушив сигарету в пепельнице, резким нажимом пальца на её железный край. – Да и если забыть всё, что было, чем жить сегодня?

– Ну, не знаю, я все помню, что надо сделать сейчас, куда пойти, что купить, – задумчиво произнесла Алия. – Видимо, не так много было у меня событий в прошлом, поэтому ничто не отвлекает меня от настоящего. А что это на полке у тебя за толстенный альбом лежит, солидный такой? Наверное, там фотографии?

Алия во все глаза смотрела на свою находку и даже протянула к ней руку.

Элиф посмотрела туда, куда тянулась своей рукой Алия и с досадой отметила, что вчера, рассматривая фотографии, оставила альбом на тумбочке. А надо было его поставить в шкаф! Утром же, завнявшись делами, она напрочь забыла об альбоме.

«Надо сразу убирать всё на место!» – подумала Элиф, а вслух произнесла:

– Этот альбом интересно листать только мне. В нем старые фотографии, чудом не рассыпавшиеся. Многих людей на них уже и нет в живых. А кому интересно чужое прошлое?

– Зря ты так думаешь, что никому не интересно на него взглянуть! Мы с удовольствием бы посмотрели! – возразила Алия.

Сибель лишь качнула головой.

«Поступай, как хочешь, Элиф», – так расценила это покачивание сама Элиф.

– И все-таки сначала попьём кофе. А потом можно и прогуляться в прошлое, – примирительно улыбнулась Элиф, отчего её строгое, сосредоточенное лицо, стало чуть светлее.

Алия сразу вызвалась помочь Элиф и ушла на кухню варить кофе. Элиф специально для неё выложила на стол молотый кофейный порошок и рядом поставила турку. Турка у неё была особая, такую не купишь в магазине, медная, с толстым дном, весьма тяжёлая, с динной деревянной ручкой. Готовить в ней кофе – не очень-то и удобно: следи, чтобы ручка случайно не обгорела. На самой турке, ближе к дну и по бокам, виднелись чёрные подтеки когда-то сбежавшего напитка. Видимо, убегал он из неё довольно часто, поэтому и начисто отмыть турку не получалось. Турка эта, по всей видимости, была семейной реликвией, и на многочисленные предложения родных и друзей поменять её на новую, Элиф сердилась и отвечала отказом.

Пока Алия возилась на кухне, Элиф и Сибель на время остались вдвоем.

– Когда уезжаешь? – спросила Элиф.

– К лету переберусь к дочке. А зимой, Иншаллах*, опять вернусь сюда.

– Зима в Стамбуле – не самое подходящее время для уединения, тем более в нашем возрасте: в домах становится зябко, а по улице гуляет пойраз*. Оставалась бы там, у своих. Зять у тебя хороший. Сама всё время твердишь, что он добрый и внимательный. Там тебе будет проще жить, сподручнее. А здесь ты совсем одна: муж – умер, мир его праху, дети – разъехались по своим домам.

– Не могу, Элиф, привыкла я к своему дому, к его стенам. Вхожу – они с порога принимают меня в уютные объятия прошлого. Везде – мои воспоминания! Захожу в спальню – там на стене фотография. На снимке мы с мужем давнишние, молодые. У него глаза улыбаются, будто меня увидел и обрадовался. А усы у него какие! Сейчас такие усы никто не носит… Я ему в ответ улыбнусь, и той, молодой и красивой женщине, что рядом с ним тоже. Вот и поздоровалась с прошлым своим. И как-то светлее от этого становится, словно не одна я в доме. На кухню войду – знаю, где у меня ложки, а где вилки лежат. Могу глаза закрыть и чашку свою кофейную найти, где графин с водой стоит – на ощупь знаю. В шкафчиках всё на своих привычных местах находится: крупа, макароны, а в глубине – салфеточки кухонные, ножи, стаканы. Я ведь вещи так разложу, как мне привычнее. И спать ложусь всегда в одно и то же время. А бывает, меня и днём сморит сон, если вдруг ночью по дому бродила, в голове, как четки, перебирала свои воспоминания. Я ведь без света хожу по квартире – он мне не нужен: с закрытыми глазами дома всё вижу. А в чужой квартире, если ночью проснешься по делам, к примеру, срочным – народ испугаешь. И очки не спасут от того, что бы в потемках не наткнуться на предмет какой-нибудь. Свет-то не включишь – все спят. А ежели бессонница, тогда сто раз подумаешь, бродить или нет. Лежи себе и в потолок смотри. А на потолке что? Даже звёзд не увидишь. Без тебя скучаю, Элиф, когда долго не видимся. Не представляю, как без наших разговоров обойтись, воспоминаний общих? Да и платан наш с собой не заберёшь. А как же без него, защитника? Многие уже уехали с этой улочки, а мы остались здесь для чего-то…