Василий Варга - Аккорды мракобесия. Книга четвёртая

Замечания и предложения принимает автор по адресу vasily_33@mail.ru

© Василий Варга, 2022

ISBN 978-5-0053-1304-1 (т. 4)

ISBN 978-5-0053-1299-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Василий Варга

Рецензия

Уважаемые читатели, искренне надеемся, что книга «Аккорды мракобесия» Варги Василия окажется непохожей ни на одну, из уже прочитанных Вами в данном жанре. В главной идее столько чувства и замысел настолько глубокий, что каждый, соприкасающийся с ним становится ребенком этого мира. Периодически возвращаясь к композиции каждый раз, находишь для себя какой-то насущный, волнующий вопрос и незамедлительно получаешь на него ответ. Один из немногих примеров того, как умело подобранное место украшает, дополняет и насыщает цветами и красками все произведение.

В ходе истории наблюдается заметное внутреннее изменение главного героя, от импульсивности и эмоциональности в сторону взвешенности и рассудительности. Отличный образец, сочетающий в себе необычную пропорцию чувственности, реалистичности и сказочности. Все образы и элементы столь филигранно вписаны в сюжет, что до последней страницы «видишь» происходящее своими глазами. По мере приближения к исходу, важным становится более великое и красивое, ловко спрятанное, нежели то, что казалось на первый взгляд. Автор искусно наполняет текст деталями, используя, в том числе, описание быта, но благодаря отсутствию тяжеловесных описаний произведение читается на одном выдохе.

Произведение пронизано тонким юмором, и этот юмор, будучи одной из форм, способствует лучшему пониманию и восприятию происходящего.

По мере приближения к апофеозу невольно замирает дух и впоследствии чувствуется желание к последующему многократному чтению.

«Аккорды мракобесия» Варги Василия читать можно с восхищением, можно с негодованием, но невозможно с равнодушием.

В эту ночь Ильич не мог заснуть ни до трех, ни после трех ночи, и только когда мелодичный звук больших часов, висевших на стене, пробил в шесть утра, у него открылись отяжелевшие веки, и вновь невольно стали закрываться глаза, унося его в неизвестность. Едва он слегка засопел, как появились две женщины – Инесса и Надя.

Надя плакала, не вытирая слез, а Инесса подмаргивала, ее тонкие белые руки стали расстегивать халат, и она легкой походкой поплыла на ложе любви.

Надя робко намекала на свои права, но в постели, казалась серой мышкой, старой и холодной, как ледовитый океан, а Инесса… куда ее девать, ее красота уже стала изматывать гения революции.

Это стало вредить делу революции и счастью всего народа. Прости, Инесса. Я тебя отправлю к Фрунзе, и ты больше никогда не вернешься. Таков закон жизни, таково веление истории. Вождь не имеет права рисковать своим здоровьем. Риск уже был. Это покушение, теракт, а что он мне дал? А ничего не дал. Я мог быть просто убит. До чего гении бывают несообразительны в пустяковых вопросах! Они бывают даже глупы. А Каплан… мой грех… ее уже расстреляли. Правильно сделали, надо было бежать, а не стоять, и ждать, когда тебя арестуют. А ты, Инесса, прости. Это судьба. Я ничего не могу сделать. Сам загнал себя в угол. Нет, ты меня загнала и за это должна поплатиться.

И вот уже 8 утра. Его тормошат, он встает, идет умываться. А видения сна не покидают его…

Никто не знал, что вождь начал страдать головными болями, и тогда, когда это начиналось исподтишка, незаметно, он скрывался, обычно убегал в ванную под душ, открывал кран с холодной водой и лил на раскаленную лысину, все время увеличивая струю. Обычно боль проходила и всякие нетрадиционные мысли улетучивались, но в этот раз туман в голове оставался и мысли о гибели революции, от которых цепенело все его тело, все больше сжимали грудь и сдавливало шею. Трудно становилось дышать и упругость в ногах ослабевала. В этот раз он грохнулся на пол и зарыдал. Вызывать скорую – невозможно, никак, никто не должен знать, что с ним происходит; во всяком случае, пока есть такая возможность.

Это был третий или четвертый приступ, с которыми он справлялся, и этот тоже был побежден. Он вскочил, радостный, слегка озабоченный и вытер свое холодное тело полотенцем, стоя на собственных ногах.