Катерина Карди - Но они тоже служат злу. Часть вторая. Лорд десятого горизонта

Соня была умна, и потому Баил открыл ей свое истинное обличье. Как он и рассчитывал, титул принца четвертого горизонта произвел должное впечатление, и кроме восхищения и любви Баил получил себе всю верность, уважение и бесконечное обожание, на которые только была способна девушка.

Однако получив все это, Баил, по своему обыкновению, не придал значения чувствам смертной, считая их чем-то само собой разумеющимся. Через некоторое время его страсть ослабела, и он признался своим сыновьям, что всецело понимает своего отца – короля Баала, в чьих привычках укоренилась традиция отсылать опостылевших жен Наверх.

У Баила было много женщин, иные даже становились матерями его багрянокровых детей. Соню же Баил по-своему ценил, но не замечал и не хотел замечать ее страданий и слез, что она украдкой проливала. Он поручал ей самые деликатные дела, когда нужно было действовать не силой, а только хитростью и коварством, и Соня всегда оправдывала его ожидания. Баил был щедр на украшения и подарки, но дать ей самое нужное, самое желанное – взаимную любовь – не мог. Все ее поступки произрастали от безнадежного чувства, ее больной любви.

Когда Баилу донесли, что лорд Аит был замечен в городе, он вначале отмахнулся. За столько лет это могло быть случайностью, не более. Он не видел угрозы от демона, что служил его отцу, и полагал, что через полсотни лет сможет потягаться с лордом Аитом на равных.

Но вскоре таких донесений стало больше. Где-то лорд Аит разогнал охотников за душами, на северо-западе Сиброк внезапно столкнулся с Ингенимом, едва ушел от демона и, изрядно потрепанный, вернулся к отцу. Это стало неприятной новостью – а следующим известием стала покупка башни-небоскреба. Все это говорило об одном – лорд Аит вернулся в свои владения и намерен остаться здесь надолго.

Баил помрачнел. Он пока не был готов к открытому противостоянию с Повелителем Легионов, однако проходили дни, но ни вызова от лорда Аита, ни приглашения Баил так и не получил. Царственный отец тоже хранил молчание – вероятно, ничего не ведая о действиях своего демонического слуги. Баилу было любопытно выяснить намерения лорда Аита, и потому он послал к нему самую лучшую свою помощницу – Соню.

Внедрить ее в штат Аита оказалось пустяковым делом. Среди работающих в небоскребе людей и половина не знала настоящего имени своего хозяина. Некий Алексей Разгодин, прельстившись красотой Сони, взял ее к себе секретаршей, и спустя считанные недели имел неосторожность порекомендовать Соню своему хозяину – лорду Аиту.

В тот день лорд Аит пребывал в скверном настроении. Разгодин, желая развеять мрачные думы демона, представил ему Соню и надеялся, что мягкий характер девушки, ее красота и услужливость смягчат жестокосердие хозяина. Угрюмый и злой, лорд Аит коротал время в своем кабинете, дожидаясь важных новостей. Ему хватило одного взгляда на Соню, чтобы понять, кто она на самом деле. Нет, Баил не оставил на ее коже ни единого знака, не подверг ее тело такому кощунству – но в ее душе была горькая беспробудная тьма, имя которой Баил. Она улыбнулась со всей своей обворожительностью, картинно поправила выбившийся из прически локон и нежно произнесла-пропела, что хотела бы оказаться полезной владельцу башни. Позади нее Разгодин довольно кивал, подтверждая каждое ее слово и не ведая, кого на самом деле привел к демону.

Каждый жест Сони, каждое ее слово были произведением искусства, готовой картиной. Она словно играла одну длинную, неимоверно затянутую сцену фильма, нигде не ошибаясь и не фальшивя. Баил сказал ей: играй, твори, очаруй, влюби его в себя – но я должен знать все о его планах и делах. И Соня была прекрасна. Злые мысли оставили лорда Аита, когда он увидел, сколько в ней отчаянного упорства, горькой силы и упрямства. Он восхитился ее мастерством, но никак не показал, что раскрыл ее намерения. Скупой на похвалы лорд Аит все же сказал Соне, что с ее прекрасными данными она, при должном упорстве, могла бы сделать карьеру модели, а не секретарши.

Соня с наигранным смущением опустила взгляд, несмело проговорив, что мечтает о серьезных делах и свершениях.

И лорд Аит разрешил ей остаться. Он читал ее душу как открытую книгу, ведь сердце, пораженное несчастной любовью, не умеет таиться. Он видел все: пролитые украдкой слезы, неизменные улыбки, мягкий приятный голос, в котором нет ни агрессии, ни зла, а только одна щемящая тоска.

Декабрьским зимним вечером, в канун Рождества, когда веселый гомон стих и коридоры башни опустели, Соня крадучись и осторожничая проникла в кабинет лорда Аита. Дверцы секретера были приоткрыты, в камине еще тлели уголья, присыпанные пеплом, а на столе царил беспорядок. Соня осторожно коснулась ладонью кресла: оно было холодным, никто не сидел в нем по меньшей мере полчаса. Толкнула оконную раму, проверяя, заперта ли она, – лорд Аит имел привычку курить у распахнутого настежь окна. Все было тихо, она слышала лишь собственное дыхание да удары сердца.