Джон Эдгар Уэйн Персиваль - Безымянный странник

Конечно, я соглашусь с вами, что это странно и стеснительно – просто с кем-то заговорить. О нас могут подумать, что мы сумасшедшие или психи, но разве это важно? Разве от мысли, что успеет вспыхнуть и погаснуть за минуту, что-то изменится? Нет, я не думаю. Это сложно в наше время – просто заговорить, просто пожелать доброго утра или сказать человеку: «Будь здоров!», но ведь это не означает, что невозможно.

Под вечер я решил в очередной раз прогуляться по городу. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, поэтому жара спала. Легкий прохладный ветерок, шум местной речки, крики людей, возвращавшихся домой либо, прогуливающихся по тротуарам. Это музыка вечернего города, именно так он воспринимался мной и создавал ощущение некого томного однотипного бытия, словно все в этом городе старалось дать понять: «Эй, мы все еще здесь, мы все еще живы, ау!»

Среди томности и вечернего гула я встретил его, того самого молодого парня, что утром подсел за мой столик. Как же я удивился, увидев его на берегу реки, одного, с потрепанным дневником и ручкой в руках.

– Добрый вечер, – осторожно сказал я, – теперь моя очередь к тебе подсаживаться.

– Хм, сэр, мы ведь с вами не прощались даже, но все же вечер добрый, – он аккуратно закрыл свой дневник и убрал в сумку, что лежала около него. – Вам тоже не по себе от всей этой мелочной суматохи, поднятой местными жителями, чтобы хоть как-то оживить этот богом забытый, мертвый город?

– Вполне возможно, – я отвечал неуверенно из-за того, что он все знал наперед, словно читал меня как открытую книгу. – А ты всегда ведешь монолог с собеседником или иногда что-то меняется? – упрекнул я парня.

– Порой, когда человеку нужно время, чтобы раскрепоститься, расслабиться, стараюсь быть ведущим в диалоге. Но, как правило, в беседах я молчалив, мне больше нравится слушать, нежели рассказывать. Но вот вы, сэр, первое исключение. И сейчас я понимаю, как хорошо, что мы не знакомы с вами, ведь я бы стыдился до конца жизни из-за тех историй, что вам поведаю.

– Твои истории «грязные»? Или они слишком извращенные? – поинтересовался я, чтобы хоть как-то себя подготовить.

– Нет!.. – резко сказал парень. – Они просто жизненные и чересчур жестокие.

Между нами повисла тишина, которая всегда убивает интересные разговоры. Но в этот раз все было иначе. Эта тишина была своего рода началом, той фразой, что говорят людям, когда сообщают страшную или волнительную новость: «Тебе лучше присесть!»

– Ты знаешь, как сильно выделяешься на фоне всех людей в этом городе?! Ты как герой из какой-то очень фриковой книжки или фильма… – но молодой человек не дал мне закончить мысль и резко критично отреагировал на мою фразу.

– Я вовсе не герой книжки или фильма, им не дана возможность говорить то, что они захотят, а я могу. Поэтому прошу вас, не надо таких сравнений.

– Прости.

– Ничего страшного, сэр. Я не в обиде. И чтобы разрядить обстановку, расскажу вам первую историю, открывающую мой «альманах жизни». Это произошло месяц назад, когда я ехал в поезде в очередной город. Именно тогда мне довелось познакомиться с девушкой – Элис. Она, подобно мне, ехала в поисках своего места в этом безумном и жестоком мире. Хотя я неверно выразился, она бежала от всего, чтобы начать новую жизнь, где прошлое ее не могло настичь. Она была невысокого роста, с рыжими, вечно распущенными волосами. Лишь однажды за все время нашего знакомства она собрала их в хвостик. На одной из станций, где поезд останавливался, я заметил на ее лице веснушки – невероятная, сказочная, солнечная Элис, она одним лишь игривым взглядом давала надежду. Столько добра и света в маленьком хрупком тельце. Вряд ли таких людей можно встретить каждый день. Мне даже кажется, что таких встречаешь лишь единожды в жизни, и все.

Но любые истории имеют свою изюминку или некое «но». Однажды вечером я возвращался из другого вагона и заметил, как она выходит из чужого купе. Вся растрепанная, с развязанным пояском на зеленом в белый горошек платье, а из бюстгальтера торчали еле заметные «грязные» деньги. Тогда мне открылась вся картина происходящего, я все понял, осознал, от чего именно она бежит. В тот момент мне стало так жалко и обидно за нее, я не сдержался и решил с ней поговорить. Элис была обычной шлюхой в своем городе, причем не той, что мы можем снять в элитном заведении, а той, что продает себя на трассе любому.

Вас, наверное, мучит вопрос, чем же меня так тронула ее история. А тем, сэр, что Элис занималась этим, чтобы прокормить семью. Бросила школу и в пятнадцать лет уже стала торговать собой, пока все это не надоело. Она скопила денег и уехала прочь из того ада, в котором ей пришлось родиться и жить. Ее отец сильно пил и избивал маленькую Элис, а мать страдала от депрессии. Денег не было, поэтому Элис стала шлюхой, лишь бы прокормить младшего брата, которому тогда исполнилось пять лет. Мы можем осуждать ее решение или говорить, что у нее не было выбора, но это все разговоры ни о чем, ведь каждая жизнь уникальна, а те поступки, что мы совершаем, лишь изредка понятны обществу, которое всегда знает, как «правильно жить».