Леонид Зорин - Алексей

– Мне нужно Алексея Алексеевича, – произнесла девушка совсем нерешительно.

Эта нерешительность не укрылась от Евгении.

– Вы, конечно, незнакомы? Вот он, перед вами.

– Добрый день, – сказал Алексей хмуро, – чем могу служить?

– Всех благ, – улыбнулась Евгения. – Похоже, ты задержишься?

– Ненадолго, – сказал Алексей. – Спасибо.

– Позвони, – сказала Евгения.

Алексей и девушка остались вдвоем.

– Итак? – спросил Алексей.

Она медлила, начало никак ей не давалось, это было очевидно.

– В чем дело? – удивился Алексей. – Вы, кажется, волнуетесь? Можно подумать, что вы у начальника в кабинете. Слава богу, от меня никто и ничто не зависит.

Девушка пристально посмотрела на него, но едва успел он вновь подивиться золотистому свечению ее глаз, как оно исчезло, будто его и не было вовсе, зрачки потемнели, взгляд стал строг и тверд.

– Мне сказали, что вы тот человек, который сможет помочь. Кто это сказал – несущественно, это очень длинная цепочка имен, которые вам ничего не скажут. Вы просто ответьте, возьмете ли вы на себя защиту одного очень славного и очень хорошего человека, который попал в беду?

– Очень славного и очень хорошего, – повторил

Алексей.

Его интонация заставила ее вспыхнуть, она повысила голос:

– Я за это ручаюсь.

– Он ваш муж? – спросил Алексей, следя за тем, чтобы голос его звучал бесстрастно.

– Нет, не муж, не жених, не друг. То есть друг, но не в том смысле, который теперь вкладывают в это слово. Просто друг.

– Понимаю, – сказал Алексей, – просто друг. Ну что ж, просто друг это совсем не просто.

– Хорошо, что вы это понимаете, – сказала девушка.

– Как вас зовут? – спросил Алексей и добавил нетерпеливо: – У вас есть имя?

– Лидия, – сказала она.

Не Лида, а Лидия, про себя он это отметил.

Она словно воздвигала стену между ним и собой.

– Что стряслось? – он предложил ей сесть, но она не воспользовалась приглашением.

– Вы слышали о книжном деле?

Он кивнул.

– Дело громкое, – и сразу почувствовал, как она напряглась за сооруженной ею стеной.

– Шура здесь ни при чем, – заговорила она, – он библиофил, книжник, вы понимаете, что это такое? Книги – его жизнь, он с утра до ночи занят только ими, думает только о них. Естественно, он знает всех и все его знают. Он постоянно меняется, я хочу сказать, меняется книгами, ищет таких же одержимых. В конце концов, он оказался замешанным в деляческую компанию. Но это недоразумение, бескорыстней нет человека, уверяю вас.

– Ваша убежденность делает вам честь, – сказал Алексей и тут же понял, что стена выросла еще на несколько кирпичей.

– Хвалить меня совсем необязательно, – произнесла она несколько высокомерно. – Я просила вас ответить, могу ли я на вас рассчитывать, да или нет? Только, если «нет», говорите сразу, не нужно длинных периодов, объяснений, не нужно ссылаться на объективные причины, занятость, недомогание, отъезд. Скажите сразу «нет», и я уйду.

Ее слова, а еще больше ее тон взбесили его. Сколько ей лет? Должно быть, нет двадцати пяти. Каковы интонации, каков стиль! Ни дать ни взять – великая княжна. Царевна в изгнании. Берегись, милая, во мне поднимается гнев разночинца.

– Очень бы хотелось сказать вам «нет», чтобы вы сразу ушли. Черт знает что! Вы приходите ко мне, милое дитя, и не в гости, заметьте, приходите говорить о серьезном деле. С чего же вы начинаете? С каких-то условий, почти с ультиматумов. Хорошо вас воспитали! Так вот, я буду говорить, спрашивать и высказывать все, что найду нужным. Коли вас это не устраивает, то, как выражались в старину, вот вам бог, а вот и порог. При этом вы ничего не сделаете для вашего друга, но зато всласть потешите свой независимый нрав.

В продолжение этой тирады она смотрела на него едва ли не с ненавистью.

– Вы разговариваете непристойно, недопустимо, – сказала она наконец, – но вы правы. Я должна думать не о вас и не о себе, а о нем.

Ему стало ее жаль. Он живо представил себе, каким она его видит: носатый, плохо выбритый малый, небрежно одетый, с издевкой в сонных глазах, да еще выпроводивший при ее появлении пышную дамочку, – та разглядывала ее как очередную гостью. Что этому молодцу ее беда?

– Прежде всего садитесь, – сказал Алексей, – и постарайтесь излагать возможно суше. Чтобы все было по делу.

– А петушок пропел давно, – сказал Виталий.

Они чокнулись.

– А посошок потек на дно, – добавил Валерий.

Это была старая, испытанная во многих застольях присказка. И собрались они, как обычно, в гостинице «Москва», на седьмом этаже. Алексей оглядел пирующих, друзья были уже слегка багровы, все, кроме Виктора, сняли пиджаки и распустили галстуки. Виктор же был как новенький, как всегда, безукоризнен в туалете, как всегда, приветливая, благожелательная улыбка на устах. Сколько они знакомы? Скоро двадцать лет. Получается, что устояли против потока, который захлестывает, уносит, размывает берега? Непонятно. Встречи эти стали традицией, традиции принято оберегать, вот они и цепляются за них. Есть в них и некоторый благородный аромат, нечто лицейское.