Даниил Гусев - Ферзь

Проматывая очередную часть, юнец бросил беглый взгляд на часы и понял, что пора бы уже заканчивать.

Через несколько минут он спустился в зал, в котором ютилась ночная тишина, и не только в нем. Весь дом уже спал, кроме кухни, где горел свет, словно маятник кораблям, дававший ориентир. Еще несколько метров мимо света в темноту – ванная комната.

Пока главный герой сушил волосы, вода, образованная паром, медленно стекала по душевой кабине, оставляя после себя рисунки, похожие на те, что люди примечают на окнах в дождливые весенние утра.

Выключив фен, Рико взялся за щетку, почистил зубы, затем немного поковырялся ушными палочками там, где надо, погасил остатки света, поцеловал на ночь сопевшего Бонифация и направился в свою комнату, ощупывая темные стены руками.

Еще мгновение и тело уже нежилось в кровати.

Он открыл глаза, и первое, что увидел – наваленная гора одежды в углу. С верху на него смотрели старинные платья и сюртуки, и другие потрепанные вещи вечного пользования. На полу стояли одни пошарпанные туфли и несколько пар более легкой обуви, явно ниже всякой цены.

Бегло оценив скудное, изъеденное дерево вокруг, мальчишка не сразу понял, где оказался, но, когда рассудок все-таки встал на место, мозг смог припомнить банальные черты любого шкафа.

Немного посидев, Рико поднялся с колен, и в это мгновение что-то коснулось затылка. Обернувшись, он заметил, как рукав одного их сюртуков тянется к запонкам его новой рубашки. Отрок снял застежки и протянул их живой ткани, которая с радостью приняла гостинец.

Парень слегка опешил то ли от своего наряда, то ли от живой одежды. Сейчас ему хотелось, как можно скорее, выбраться из теснящей комнатки, поэтому он открыл дубовую дверцу громоздкого шкафа и вышел наружу.

Несмотря на несуразное начало, дальнейшие сцены показались парнишке более привычными. Рико очутился в огромном зале с хорошо продуманным, для того времени, убранством. Стены комнаты, кроме той, что вбирала в себя замысловатый пейзаж пустыни, который буквально продолжал мир, украшались расписными обоями, что делали гостиную более объемной. Статуи, видимо, ручной работы, облокачивались на бордовый паркетный пол из красного дерева. Как раз эти статуи, которые воспринялись главным героем сначала, как живой персонал, наполняли комнату скульптурной этикой. Также, к потолку гвоздиками крепились картины, наверное, знаменитых, в этих кругах, деятелей. Вдобавок, над головой красовалась, слегка покачиваясь, гигантская люстра с сотней свечей, которые стояли преградой мраку.

Взгляд ребенка пал на движимые детали комнаты.

Несколько столиков, вырезанных из цельного куска дерева, носили на себе различную закуску отменного качества, пользуясь деревянными ножками. Шерстистый ковер, который разлегся посреди праздника, немного похрапывал в такт музыки, что струилась из органа, басившего на весь зал. Стоять голопятым на ковре было приятно, казалось, будто под ногами облако из сладкой ваты. Как раз такие облачка летали по комнате и кусочками попадали в рот зазевавшимся, оставляя после себя сладкий и немного горьковатый привкус, как после ложки гречишного меда. Даже от обычного внутри шкафа, из которого вылез главный герой, внешне отдавало чином величия и красоты, как минимум второй степени, если бы такой, конечно, существовал. Хотя, казалось, здесь существовало все, на что способно детское воображение.

Но из всего изобилия красок можно заметить, что главным украшением сего мероприятия были все-таки люди. Каждый одет сполна всей моде, ограниченной только внутренними установками. Девушки, ходили в шикарных накрахмаленных платьях, каждое из которых переливалось всеми цветами радуги только в разные промежутки времени. К ногам застежкой, в виде тонкой золотой цепочки, цеплялись туфельки, при ходьбе звуки которых заглушал все тот же ковер. Мужчины, что очень странно, захватили более молодую эпоху, накинув на себя все, что мальчонка встречал по будням. Складывалось ощущение, словно два исторических мира пронизывали друг друга.

Но несмотря на величие и роскошь, кое излучало окружение, главному герою все-таки захотелось покинуть банкет и посмотреть, что еще таит этот мир.

Рико окинул беглым взглядом комнату, но не нашел ни одного намека на дверь.

«Может, их пока не придумали?», – всплыла догадка, моментально обвиненная в глупости.

И тут отрок заметил, что рядом с настенным пейзажем, где была рисована пустыня, насыпано немного песка. Он подошел ближе, чуть подождал, набираясь решительности, а затем просто, без единой эмоции стал частью настенной картины, пройдя на нее.