Анатолий Самсонов - Точка невозврата

Другого объяснения просто быть не может! Понимаете, не может! А выдвижение на восток одиннадцати пехотных дивизий, ранее дислоцированных на территории Франции, Дании, Голландии и собственно Германии? – Апанасенко повысил тон: – Я не могу расценивать это иначе как выдвижение к уже определенному, повторяю, определенному театру военных действий второго стратегического наступательного эшелона! А объявление в Германии призыва на действительную военную службу очередных возрастных групп? Это плюс еще три- четыре армии по штатному расписанию Вермахта! Это третий эшелон! Третий эшелон, неужели это непонятно? А перебежчики? Последний ..э- э- э… фельдфебель этот..

– Лискофф, – подсказал Голиков.

– Да, – подхватил генерал, – он и все другие прямо называют дату вторжения – 22 июня! Завтра! Завтра! Можно, конечно, им не верить, можно считать их провокаторами! Но какова цель этих провокаций? И где логика?

И последнее. По данным разведки в конце мая в Зальцбурге завершились переговоры между Германией и Финляндией. А 19 июня, то есть два дня назад, в Финляндии объявлена всеобщая мобилизация, а командование финской армией передано Вермахту. А попытки минирования финскими судами Финского залива? Что это? Я отвечу! Это война! Война, поймите это!

В кабинете повисла тяжелая тишина. Все смотрели, как Сталин не спеша набил табаком и раскурил трубку, встал, вышел из- за стола, вплотную подошел к Апанасенко и впился в него тем, известным многим, сталинским взглядом, от которого брала оторопь, и от которого даже у самых ортодоксальных атеистов возникало ощущение исповеди. Апанасенко выдержал этот взгляд, лицо генерала постепенно стало приобретать естественную окраску.

– Успокойтесь, товарищ Апанасенко. – Сталин развернулся и медленно пошел к своему месту, продолжая по ходу: – Вы были в составе инспекторской группы и, значит, знаете соотношение сил группы армий «Север» и группы армий «Центр» в сравнении с нашими подразделениями; сколько дивизий у них и сколько у нас; сколько, соответственно, танков и самолетов у них и сколько у нас. Так чего же вы так разволновались, товарищ Апанасенко?

И тут все увидели, как краска, только на этот раз с багровым оттенком, вновь стала наползать на лицо генерала. Апанасенко нервно дернул плечом и сделал шаг к расстеленной на столе карте:

– Прошу всех подойти.

Все подошли к карте, а генерал взял красный карандаш, наклонился над картой и резкими движениями стал ставить кресты на местах дислокации и нумерации частей РККА, приговаривая: – Этих уже нет, и этого уже нет, и того нет! А вот город Брест и крепость, здесь на пятачке две танковые дивизии! Зачем они здесь? Мишень для воздушного флота Кессельринга? – легкое крестообразное движение руки с карандашом и возглас, – их уже тоже нет! А вот по границе река Прут, а за ней вдоль границы река Буг. А в междуречье три наших дивизии с боеприпасами на грунте! Междуречье – это котел! Три дивизии уже в котле! Их уже нет! Так. Минск. Здесь два аэродрома, два полка истребительной авиации. Эти может быть успеют встать на крыло! – Апанасенко поискал глазами, нашел курвиметр, измерил расстояние на карте до ближайшего немецкого аэродрома, что- то посчитал в уме, покачал головой, поставил два креста и зло бросил: – Нет! И этих нет! И никакой ВНОС не поможет! (ВНОС – Воздушное наблюдение, оповещение, связь. Прим. авт.) А вот Белостокский выступ! Две армии как на блюдечке! Полторы тысячи танков в мешке! Их уже нет! – А вот Львовский выступ. Три армии на пятачке друг у друга на голове и две тысячи танков! Их тоже нет! – Апанасенко тяжело вздохнул, помолчал и сказал: – Дальше не пойдем, всюду картина та же! И так всё ясно! – Генерал нервным движением бросил карандаш и курвиметр на карту, выпрямился, опалил всех огнеметным взглядом и севшим злым голосом спросил: – Вы можете себе представить то, что произойдет? Можете? А я вот смотрю на карту и вижу это! Я вижу катастрофу! И та директива, что ушла в войска, положения не изменит! Нет, не изменит! Поздно!

В кабинете снова зависла мертвая тишина. Все застыли статуями.

– Так что же вы предлагаете, товарищ Апанасенко? – спросил Сталин. Его голос был спокоен, но все увидели, как на сталинском лице отчетливо стали видны оспины, словно подсвеченные огнем желтых сатанинских искр, прыгающих в его глазах. И только эти искры и просыпанный мимо пепельницы пепел из трубки выдавали бурю в его душе.

Апанасенко решился, прочистил горло и с расстановкой твердо произнес: – Товарищ Сталин! Я предлагаю немедленно отдать приказ о нанесении всеми авиаподразделениями всех военных округов серии ударов по досягаемым немецким аэродромам, местам концентрации бронетанковой техники и складам топлива и продовольствия. Провести парашютное десантирование подразделений 1,2,3 и 5 Воздушно- десантных корпусов западнее соответственно Кракова, Радома, Варшавы и Кенигсберга, и мобильных диверсионных групп восточнее указанных пунктов и таким образом парализовать работу этих транспортных узлов. – Апанасенко взял синий карандаш и стал крестить противную сторону границы, продолжая: – Сухопутным силам Красной Армии начать немедленное развертывание и выдвижение, пересечь границу и нанести удар по сконцентрированным в приграничной зоне подразделениям Вермахта и СС.

Читать дальше