Я.В.А. - Клочья

Мой мир пах им. Мой город пах им. И работа. И все прохожие стали отдаленно его напоминать. Тень его мерещилась в высоких силуэтах. Глаза его чудились во всех лицах. Голос его звучал в отдалении. Сошла ли я с ума или так отчаялась скучать? Так сильно желая его встретить. Неважно на какой улице, какого города, какой страны… но больше всего сводил с ума действительно запах. Лёгкие дуновения весеннего ветра в любой миг могли принести с собой теплый аромат цветов нероли. Такой нежный и чувственный, манящий, так много обещающий. Аромат, от которого я отказалась. И от голоса, и от смеха, и от тепла, от жара и нежности. От всего отказалась и почти не жалела, но каждую минуту мир стремился напомнить мне об этой потере. Потере ли? Жертвы ли или здравого решения? Я не жалела, но каждый день приносил мне новое наваждение. О здравом и необходимом, трезвом решении остаться при своём. Так мне твердил мой мозг и этот же самый мозг каждый чёртов раз обманывался и искал, постоянно искал в толпе знакомую фигуру.

Сколько порывов и желаний было отодвинуто, загнано и похоронено. От них отреклись. Их стыдились, с ними боролись. А город мой пах теплым цветом нероли.

Когда моя жизнь покатилась ко всем чертям? Дайте-ка подумать… Должно быть 7 сентября, в тот самый вечер, когда порог нашего дома переступила детская ножка. Он приехал со своими родителями. Обычный 11-летний мальчишка. Я даже не посмотрела на него: меньше всего хотелось принимать гостей, поэтому я, поздоровавшись лишь ради приличия, тут же ушла к себе в комнату. Рыдать по разбитому сердцу. Настолько ничтожный повод для слез! Знать бы мне тогда то, что я знаю сейчас. Ну, вернусь к своей нынешней жизни, точнее расскажу хотя бы здесь, с чего это все началось. Сумасшествие началось 7 сентября, в тот самый вечер, когда порог нашего дома переступила детская ножка.

Он вошел в наш дом, а я даже не посмотрела на него – ушла к себе в комнату, оплакивать свое разбитое сердце. Боже, как это было глупо, но тогда, 7 сентября я так не думала и прорыдала весь вечер, тот самый вечер. Когда же началось сумасшествие… Я не могу сказать точно. Тогда он появился, но все началось на следующий день… или еще позже. Черт, все как в тумане. Этот туман не рассеивается уже много дней. Или месяцев.

Врач сказал, что мне нужно записывать свои воспоминания и перечитывать их, но я ведь ни черта не помню. У меня каша в черепе вместо мозга или как положено говорить в таких случаях? Что-то с кашей, хотя по мне, это звучит так, будто в моей голове убрались миксером. Я пишу, получается плохо, но ничего, я постараюсь.

Итак, 7 сентября, в тот самый вечер.. (кажется, это уже было). Я плакала у себя в комнате до глубокой ночи, а потом решила начать все заново. Мне казалось, что я все смогу и все сумею. И я пошла поесть. Курица с лимоном и рисом. Кажется, салат был уже съеден.

И вот я сижу на кухне, с заплаканным лицом и жирными руками, жую курицу, вокруг тарелки валяются рисинки. Я жирной же рукой беру пакет сока и наливаю в стакан. Дверь открылась, на пороге стоит тот самый мальчишка. Он внимательно разглядывает меня, на его лице я вижу удивление. Он сказал мне: привет. А я отчего-то разозлилась.

– Выйди. – Он ответил, что хочет налить себе молока. А я ответила, чтобы он закрыл рот и дверь. Но он вошел в кухню. Я тяжко вздохнула – этот момент я помню хорошо. Он сказал мне, что я дура, а я расплакалась. Так и началось наше знакомство. Тогда мальчишка довел меня до слез в первый раз. Мы сидели на кухне часов до 5 утра или 5 ночи… Он пил свое молоко, я давилась рисом пополам со слезами. Он говорил мне что-то про глупости, которые рождаются в голове у девочек-подростков, я тихо поражалась его начитанности и в то же время, думала о том, какой он показной умник. В пять я ушла в душ, а он спать.

Я проспала полдня, потом ко мне в комнату ворвалась рассерженная мама и заставила подняться из постели. Было очень поздно, есть не хотелось. Ничего не хотелось, поэтому я тупо сидела на террасе в кресле и мерзла, так как была лишь в толстовке и домашних лосинах, даже без тапок и носков. Рунни возвращался домой с родителями и моим отцом из супермаркета.

– Глупым девочкам полезно. – Сказал он и бросил мне яблоко. Я зло сощурилась на него, снова поразившись этому мерзкому и наглому мальчишке – как сейчас помню, именно так я его назвала в мыслях, едва удержавшись, чтобы не озвучить это. Вскоре мне надоело мерзнуть, и я зашла в дом. В моей комнате пылесосила мама, она была отчего-то злая, и я не хотела встречаться с ней лишний раз, поэтому осталась в гостиной.