Юрий Елизаров - Посылка

– Дальше я сама, а ты можешь сварить себе кофе, – предложила Рыжая.

– Да, кофе был бы очень кстати. А ты будешь?

– О нет, мне уже хватит, – девушка передала мне турку с узким горлышком и жестянку с кофе. – Недавно сдавала кровь, и мой врач сказал что-то в духе: «Ммм, хороший эспрессо».

Я положил в турку пару ложек кофе, наполнил её водой и поставил на плиту. После сел за кухонный стол и стал наблюдать, как Рыжая сперва с помощью блендера измельчает нутовые бобы с прочими ингредиентами в фарш, а затем придаёт ему форму. В её движениях ощущалась некоторая неловкость – сразу видно, что готовить ей приходилось не особо часто, но, тем не менее, котлеты выглядели симпатично.

– Сделаю-ка я к ним салат, – сказала Рыжая.

– Звучит неплохо.

Ветер за окном усиливался, и я поймал себя на мысли, что неплохо было бы всё-таки задержаться здесь хотя бы до обеда. Забившая горлышко турки кофейная гуща начала подрагивать и понемногу ползти вверх. Пока я созерцал начинающееся извержение вулкана в миниатюре, Рыжая шинковала сладкий перец на разделочной доске. Краем глаза заметив неладное, она мигом убрала турку с плиты и поставила передо мной, положив под неё прихватку. Я даже не успел встать со стула.

– Можешь не благодарить, – добавила она и вернулась к разделочной доске.

Я перемешал содержимое турки чайной ложкой и, вдыхая чудесный аромат, выждал пару минут, чтобы вся гуща осела на дно, а затем осторожно перелил кофе в красную кружку с флагом Швейцарии, которую мне любезно подала Рыжая. От первого глотка у меня по телу прошла волна мурашек.

– Чертовски хороший кофе!

– И горячий! – отозвалась девушка.

Попивая кофе, я вдруг осознал, что так ничего именно для себя и не приготовил. Желудок, словно вспомнив об этом одновременно со мной, заурчал как голодный уличный кот.

– О, кажется, у нас закончились яйца, – сказала Рыжая, открыв холодильник. – Дождёшься котлет или прогуляешься до кафешки?

Я решил, что сейчас самое время выйти проветриться. Погода на улице, конечно, оставляла желать лучшего, но пять минут как-нибудь переживу, тем более что никотиновая зависимость в каком-то участке моего мозга, возможно, от вкуса крепкого свежесваренного кофе, продрала глаза, потянулась и сползла со своего ложа.

Поднявшись в свой номер, я достал из дорожной сумки тёплый вязаный свитер тёмно-синего цвета со скандинавским орнаментом, натянул на себя его рукава и вновь поймал взглядом картину над диваном с изображённой на ней парочкой.

Интересно, почему тот постоялец оставил своё творение в этой гостинице? Может, он, как и я, пытался сбежать от себя самого? Освободил место в голове от старой печальной сцены, изобразив её на холсте и бросив там, куда никогда больше не вернётся. Возможно, в каком-нибудь из параллельных миров тот человек, которого я каждый день вижу в зеркале, тоже переносит свои горести и потери на белоснежный лист. Или пишет плохие стихи, которые никто потом не читает. Я горько улыбнулся своим мыслям и просунул голову в свитер.

Узнать бы какие чувства связывали художника и девушку, изображённую на картине? Тихие и спокойные, такие, что прячутся под тёплым пледом, когда на улице минус двадцать? Или те, которые накатывают как цунами, уносят за собой в открытое море, а на утро выбрасывают тебя еле живого на берег?

Хотя, с чего это я взял, что художник изобразил на картине именно себя? Быть может, это просто взгляд со стороны.

Накинув куртку, я убедился, что сигареты всё ещё при мне, и вышел из номера.

Несомненно, каждый человек найдёт в своих воспоминаниях дни, которые стоили того, чтобы запомнить их поминутно. С прошлого декабря и до первой субботы августа в моей памяти скопилось много таких. Каждый из этих дней понемногу вытаскивал меня из моей же головы наружу, в прекрасный мир, где никогда не хотелось всё забыть и начать сначала. Если найти подходящее сравнение, то моя жизнь была похожа на горизонтальную разметку дороги: сперва она шла прерывистой линией, со временем длина штрихов увеличивалась, промежутки между ними истончались, и вот, я уже мчусь по сплошной. В ночь, когда закончился февраль, потребность избавляться от прошлого отпала, а если случалось так, что моё душевное равновесие сбоило, я вспоминал свою жизнь до того, как в ней появилась Она и говорил себе: «Дашь слабину и вернёшься к тому, с чего начал». Говорил и действительно в это верил.

Даже сейчас, когда её больше нет, я говорю себе то же самое, потому что понимаю – там, позади, остались дни, которые стоили всех бессмысленных и пустых лет ожидания, всех моих прерывистых линий и промежутков меж ними. Как бы ни было тяжело, эта жизнь должна продолжаться, потому что Она оставила в ней свой след. В другой её уже не будет.