Анатолий Давыдчик - Бешеный сапер 1,2

– Да, ладно, пусть пишет, – сказал Турыгин, разливая чай, – ему все равно делать нечего.

Мы сидели, трепались ни о чем, по молчаливому согласию не касаясь темы войны и всего, что с ней связано.

– Ебучее государство, – вещал ротный, – на хрена мне было учиться, чтобы сдохнуть в горах? Ладно бы, если кто напал на нас, а так что? Вот ты, Лис, на кой сюда приехал?

Я задумался. А вправду, зачем? Деньги. Наверное, деньги, адреналин – тоже верно, самоутверждение – тоже как вариант.

– Хрен знает, мужики, – говорю, – наверное, на жопу приключения искать, да и деньги, наверное. Я ведь с армии пришел, вернее с тюрьмы, ни носков ни трусов, работа есть, а за нее лимитки дают, воровать стремно, за дарма пахать – тоже не варик.

– Спасибо Бене за то, что работу дал. – выдал Усов.

– Да на хую я их всех видел! – продолжил я сам по себе, – Кстати, не в курсе, почем нынче Родина? Я бы продал со скидкой.

– Нет у нас Родины, парни, – вздыхает ротный, – проебали все к хуям. Давай, мужики, не чокаясь, за последних солдат Империи.

Мы встали, последние солдаты, присягавшие СССР, каждый о своем, за свое, и в этот момент каждый внезапно почувствовал то, о чем не расскажут и не покажут – ощущение братства, единства. И даже, если придется стоять насмерть, то каждый будет стоять до конца, и не за Родину, нет, а потому, что так надо, за мужиков, с которыми сейчас тут, возле этого кунга, за вечно сопливого Селиверстова, за Фрола, с кем спорили до драки, за всех кто сейчас тут, и плевать на все! Ибо это свое, личное, за что грызть зубами надо.

– Готово, пойду приклею.– Шеставин вышел с двумя листами.

– Слышь, мужики, – к нам вваливается техник Левченко, – что по солярке делать будем? Зампотех достал.

– А сколько у нас? – интересуется Усов.

– Тонна нашей, и зампотех тонну дает, списано все уже по тому месяцу.

– Головенько, бери, – ротный уже прокрутил в голове всю комбинацию, – Лис, бери наших, давай на выезд, Фарада на ЦБУ, если что – отмажу.

Подрываюсь и бегом в палатку. В палатке идиллия. Толик Бойко, по прозвищу ТТ, закатывал в банки из под тушенки пластид, Фрол лежал и наблюдал за этим всем со спокойствием сфинкса.

– Где все? – спрашиваю у Фрола, – Ехать надо.

– Надо, поехали, – Фрол встает и за пару секунд уже готов, – погнали, Лис.

– Так, где наши? – повторяю ему свой вопрос.

– Китаец у фепсов, Князь в БМО, Елисей в медроту ушел, Корт у земляков, остальные хрен знает.

– Так и живем, – подвожу итог, – поехали быстрей.

Выходим из палатки, Левченко уже на броне.

– Рейнджер, блядь! – говорит Фрол и плюется.

– Да уж…. – вторю ему.

Наш прапор как с картины «Советская военная угроза». Бандана, разгрузка немысленная, магазины-спарка, гранаты отовсюду и ножей штуки четыре.

– Барыги на войне – это жопа… – ворчит Фрол.

– Быстрей давай! – кричит техник.

Из люка высовывается довольная щербатая морда Мишки, он явно наслаждается ситуацией. И тут уже охреневаю я – к нам подлетели две КШМ, и «наливник». Да, наш техник жидковато смотрелся на фоне тыловой братвы. «Мухи», «шмели», пулеметы, чего там только не было.

– Парни, хочу огорчить вас. Грозный взяли, а Басаев от вашего вида в Грузию убег! – ерничает Фрол.

Мы с ним выглядим совсем не комильфо, латанные маскхалаты, пара Ф-1 да магазинов по паре и все.

– Ты, братан, когда тебя грохнут, а тебя грохнут, падай рядом, я у тебя боекомплект пополню! – Фрола несет, – Кстати, парни, за БМОшника чехам премию дают, так что, Лис, мы с тобой в горе, ты сообщил что едем? – Фрол явно в ударе.

– Аслан сказал что ждет, – говорю я, – деньги на счет кинут.

– Вы че, парни? – не может понять, шутим мы или нет один из рейнджеров.

– Там увидим, – теперь мой черед стебаться, – завещание-то написали?

– Вчера! – Левченко перебивает нас,

– Поехали быстро, пока Фарада не в теме! Бегом давай! – орет он Лехе Чернову,

– Иди ты в жопу… – лениво цедит Лелик и неспешно закуривая подходит к нам, – На блокпосту был, масло скинуть надо. У парней ни курить ни заварить, заебали шакалы. Заедем?

– Да легко, – отвечаю, сейчас с нашими разберемся дураками и заскочим. По коням орлы!

Мы рванули так что КШМки отстали метров на сто. Да уж, их механам до Мишани – как до Пекина раком. На развилке у Старых Атагов встали, ждем наших предпринимателей, мать их. От поселка в нашу сторону едет «шестерка», за рулем один человек. За руль садиться Лелик, Мишаня снимает автомат с предохранителя. «Шестерка» останавливается метров в пятидесяти от нас, из нее выходит нохча лет сорока и медленно идет к нам.