Ольга Манскова: Вне имён

– Ну да, я, например, только тем и занимаюсь время от времени – протиранием полов влажной тряпкой, в том или ином месте. Иначе денег не заработаешь. Уборщица – самая востребованная профессия. И потому, я почти не имею возможности заняться чем-нибудь другим. Невостребованные профессии, одна за другой, уходят во тьму и неизвестность прошлого. Машинистки, библиотекари, учителя, переводчики, преподаватели, художники, скульпторы, фотографы, журналисты… Множество тех профессий, что могли быть моими, уже ушли. Иногда мне кажется, что меня здесь, в этом мире, уже нет. То, что есть – это не я. Это даже не моя тень… Я завидую интелам, им не надо есть, и они «живут» в компьютере всё время. А я… Тоже там живу. Только, реже, и потому, во мне гораздо меньше жизни, чем в них, – добавила Фанни. – У меня… гораздо меньше времени на жизнь…

– Но теперь, я хочу направить беседу немного в другое русло, – библиотекарь мягко улыбнулся. – Обратимся к истории. Итак, человечеством вначале уничтожались люди, обладающие магическими и оккультными способностями – так называемые «ведьмы» и «колдуны». Магов и архонтов извели ещё раньше: так закончилось время фараонов, индусских святых и еврейских пророков… Это я говорю лишь о тех реалиях, вести о которых до нас дошли хоть как-то. Это не означает, что все из ведьм и колдунов таковыми не являлись, и были добренькими. Зла, реальной порчи, ритуальных убийств, всяческих страшных культов было много. И церковь с этим всем была вынуждена была бороться. Но, не под её гребенку, а под колёса политики попадали и нормальные, достойные уважения люди: врачи, излечивающие людей, естествоиспытатели, алхимики… Их, в результате, без разбору уничтожали…

А когда магов истребили, подошла очередь людей, которые обладали высоким интеллектом, способностями к изучению языков или сочинительству музыки. Уничтожались не всегда намеренно – чаще, только ориентацией на простое материальное выживание. Созданием такой среды и таких условий, что выжить, занимаясь искусством или наукой, было проблематично. Меценатов не стало, царей и королей не стало, и потребности в интеллектуальном труде – тоже постепенно отпали. Одинаковыми и безликими людьми, которые ни о чем не думают, к тому же, проще было управлять. В результате, теперь творческих людей просто нет – способности, если они и есть глубоко в душе, не востребованы и входят в понятие «андерграунд».

– Да, всё очень печально, – согласилась Фанни. – По себе знаю, что даже сочинять стихи с каждым годом становится всё труднее, и мысли вязнут в безвоздушном, тяжёлом пространстве…

– И тут последовала неожиданность, – продолжил, глядя на неё, Библиотекарь. – Природа, взяв энергию созидания из невостребованных глубин, дала некоторым иной, новый дар – дар долгожительства. Она не любит одинаковых и безликих, а любит эксперимент и творчество. Для того, чтобы люди могли оставаться творцами – или, хотя бы, хранителями знаний, – она дала нам новую возможность. Долгожительство – скрываемая новая способность нашего времени. Такие люди, которые жили бы невообразимо долго, дольше, чем большинство, встречались и раньше, но чрезвычайно редко, рождаясь приблизительно раз в тысячелетие. А сейчас их становится всё больше, хотя об этом и не знает большинство людей: ведь, всё равно, это чрезвычайно мизерный процент огромного населения.

Почему природа выработала такой защитный механизм? Вероятно, потому, что человечество находится в тупике и близко к своей гибели. Чтобы сохранить ноосферу – сферу интеллекта и знаний, переживаний и чувств – и передать её следующей расе, нужны долгожители. Новая раса возникнет когда-нибудь, когда люди как таковые уже уйдут в прошлое – и природе нужны те, кто обладает интеллектом и возможностью прожить так долго, что ноосфера и знания человечества сохранятся и достигнут следующей расы. Потому… появились мы с вами. Как эксперимент природы в данном направлении.

– Мы – будущие хранители? – спросила Фанни. – И вы знаете, сколько мне лет?

– Не знаю, сколько; но догадываюсь, что вы уже перешагнули порог. Я таких вижу: опыт. Давно живу, и деятельность среди своих у меня именно такая: выявлять наших… Нет, мы – ещё не хранители. Но, ими мы можем стать. Если сможем создать свою среду, своё общество – внутри того, что называется «человечеством», втайне от него и с совершенно другими социологическими законами. Действительно, гуманными, а не экономическими. Если мы сможем стать хранителями, то именно мы передадим новой расе возможность интеллектуального развития – и сохраним живую ноосферу. Ноосфера – это такое поле, которое находится вне какого-либо сознания, вне материи, и является лишь тем, что нас соединяет. Это память о Леонардо да Винчи и Рафаэле, о Гомере и Шота Руставели, об Эвклиде и Менделееве, Шомпальоне и Кнорозове… О всех тех, кто смог внести туда, в не существующий в материальности мир, свою лепту, значительную или малую… Это – сфера, откуда мы черпаем все наши языки и наши идеи, возможность создавать произведения искусства. Вдохновляясь, мы выходим туда… И для этого, чтобы попасть в иной мир, необходим определённый вид энергии. Не все из людей – собственно, люди; не все имеют выход на другой план сознания… И, к сожалению, ноосфера, созданная по крупице интеллектуальным трудом всего человечества, может погибнуть или иссякнуть. Деградируют, почти до животного состояния, люди – и новая мысль зародится очень и очень не скоро. Возможно, что даже уже не успеет вновь родиться до того, как погаснет наше Солнце. Тогда у нашей планеты не будет возможности оставить семена разума. Но, если новой расе не нужно будет начинать с нуля, и если ноосферу нужно будет лишь возродить – то у нас, всех жителей Земли, будет шанс.