Ольга Манскова: Вне имён

– А я – Библиотекарь.

– Просто библиотекарь?

– Да, – молодой человек чинно поклонился. – Рад вас приветствовать. А вашу провожатую зовут Беата.

– А где…, – промямлила Фанни, только теперь осознавая, что не знает, каким именем назвать здесь Неназываемого.

– Он с вами встретится позже, если так будет нужно. Если вы захотите сотрудничать с нами, – произнесла Беата.

– Вы меня вербуете? Но я о вас ничего не знаю, – удивилась Фанни.

– Нет. Мы вас не вербуем. Просто, у вас возникнет выбор дальнейшего пути. Вы, Беата, свободны теперь, а вы, Фанни, сначала присядьте и осмотритесь, – серые внимательные глаза Библиотекаря по-прежнему изучали её.

– Да, я, пожалуй, пойду, – ответила Беата и совсем бесшумно растворилась за дверью. – Буду на страже.

– Полагаю, Командир недавно вас покинул, Фанни, и слишком внезапно. Вы обиделись? – Библиотекарь посмотрел на неё проницательно.

– Нет, – ответила Фанни.

– Он вас привёл не в простое кафе, а в наше кафе… И к нему пришёл патруль… Гости, можно сказать. Если их нет – он свободен. А если пришли – они идут на дело. Срочно. Один из способов поиска в городе наших – это найти тех, кого уже вычислили тени. И кого собираются убрать где-нибудь в тёмной подворотне. Потому, патрульные следят за определёнными участками, в особенности, в вечернее время. Вмешиваются в уличные драки – и спасают людей. Сегодня они заметили банду, которая явным образом кого-то «выпасает». И пришли за Командиром. Сейчас они уже… справились. Спасённого парня забрали наши медики, – пояснил Библиотекарь. – Да вы присаживайтесь.

– Вы сказали… Вычислили тени. Что это значит? Какие ещё тени?

– Ну… Я слишком рано проговорился, не следуя рекомендованным пунктам беседы. Мы поговорим об этом позже.

– Кем рекомендованным?

– Нашими более опытными товарищами.

Он выдвинул один из стульев, что были задвинуты, около стола, приглашая Фанни присаживаться.

– Мы – в Ротонде? – спросила Фанни.

– Нет. Мы в библиотеке. Это не Ротонда. В Ротонде сейчас… Э-э… Немного шумно. Туда сейчас нельзя. Вам Командир указал, чтобы вы добирались до Ротонды? За вами – что, уже был хвост? – спросил Библиотекарь.

– Он мне говорил про Ротонду… И, чтобы я позвонила по указанному номеру. Но, наверное, предполагал, что я, если и выйду, то явно попозже: мне пришлось уйти слишком поспешно и срочно. На меня напал сосед. А ещё, мне показалось, что за мной кто-то шёл, следил от этого вашего кафе. Но, я не уверена. И меня преследовала какая-то машина, когда я выскочила из дому.

– Именно от кафе за вами не могли начать следить. Там есть наши приборы. Но вероятно, что за вами начали следить ещё раньше, и ждали на выходе. Скорее всего, вас сдал теням кто-то из соседей. Такое чаще всего бывает. Кто-то вычислил вас, и возымел на вас зуб… Странное выражение. Идёт с тех времён, когда делали куколок, и втыкали в них иголки, с проклятиями. Куколки должны были внешне походить на жертву чёрного колдовства – и, желательно, заключать в себе её зуб или волосы… Методы сейчас иные, но суть – прежняя. Кто-то очень сильно пожелал вам зла, Фанни.

– Опять вы… Сказали про теней. Что это такое? Какая-то банда? И, прежде всего, объясните мне, что вы за люди… К кому я попала? Поймите, мне некуда сейчас пойти, меня преследуют неизвестные, и будто все события складываются сейчас против меня… На этом фоне, появляетесь вы. Так было у вас задумано – или вся прелюдия случайна? Я не шибко верю в случайности. Расскажите мне, что у вас за организация, только покороче.

– Если – покороче, то мы спасаем таких, как вы… От тех, кто совсем не такие. И кажется, в этот раз успели вовремя.

– Тогда, пожалуйста, всё же подлиннее, – нервно хихикнула Фанни. – Это – уж слишком коротко…

– Вначале вам надо допустить, что мы – всё-таки, друзья. И не причиним вам зла. И что мы просто беседуем и никуда не спешим. И тогда, я приступлю к рассказу. Не слишком короткому, – промолвил Библиотекарь, довольно грустно. – Может быть, это покажется странным, но я начну очень издалека – а вы просто внимательно слушайте. Итак, некогда, мудрые люди хотели освободить человечество от тяжёлого физического труда, и потому изобрели машины. Но, машины должны кем-то контролироваться, и потому затем придумали программирование и компьютеры. И, в конце концов, эти компьютеры, только уже и включая заключённых в них интелов, стали, в результате, мозгами человечества. Они изобретают, совершенствуются, пишут программы, сочиняют стихи и прозу. Причём, интелы – это полностью очеловеченные компьютерные мозги, так что, нам не грозит «восстание машин» или порабощение человечества роботами, как этого боялись фантасты прошлых времён. Казалось бы, всё замечательно, но… Нам грозит иное: полностью атрофированные мозги у основной массы населения. Примитивные, чисто животные, чувства и полностью эгоистические мысли. Ничего человеческого. А, в конечном итоге – невозможность этой среды производить новых интелов, поскольку условия убивают ещё в молодости всех тех людей, в ком только начинает зарождаться разум. И в реале нас ждёт лишь серая беспросветность. Мы, как человечество, в результате создания машин отнюдь не избавили себя от физического труда. Но… освободили, причём полностью, от труда умственного. Тяжёлый физический труд, наоборот, сохранился, поскольку оказался дешевле применения машин. Машина, механизм – дело тонкое. Люди выносливее, использовать их дешевле на стройке, для уборки помещений, погрузки товаров – на самых тяжёлых работах. А вот, в отношении умственного труда – интелы предпочтительней. И они трудятся совершенно бесплатно. Само создание интела – тоже сейчас стало не особенно затратным. И потому, многие конторы используют исключительно интеллектуальный труд интелов, не приглашая на работу людей с мышцами и кожей. Таким образом, именно от тяжёлого труда, возможности рабства и уничтожения другого человека, как мыслящей единицы и превращения его в тупое животное, работающее для прокорма, человечество никуда не ушло. Интеллектуальный же труд нынче совсем не оплачивается, поскольку ничего не стоит: интелы работают бесплатно и круглосуточно. Они создают проекты, изобретают, рисуют, пишут… Люди не избавили себя от необходимости протирать влажной тряпкой полы, но совершенно избавили себя от малейшей необходимости думать. Вдобавок, мыслящие люди перестали быть нужными государствам.