Ольга Манскова: Вне имён

Стараясь ступать как можно тише, она незаметно прошмыгнула к себе в комнату, скинула обувь при входе, сняла плащ и повесила на вешалку, вместе с мокрым зонтом. И, первым делом, включила электрочайник. Затем подошла к окну, глядя в немую темноту. По стеклу барабанил дождь.

Фанни присела на низенький стульчик между диваном и столиком. И вздрогнула от неожиданности: раздался стук в дверь, такой силы, будто кто-то собирался полностью её вынести.

– Эй, сова, открывай, медведь пришёл, – последовал громкий незнакомый голос, а затем гаденький смешок.

Фанни притихла, желая сделать вид, что никого нет дома.

– Я знаю, что ты здесь! Видел, что вернулась. У вас на кухне ждал. Открывай! Я – твой сосед снизу. Уже везде затопили, а моя батарея холодная. Весь стояк потому что холодный, сверху донизу. А кран только у тебя. Надо воздух спускать. Я тут раньше бывал, до тебя тут Люська жила. Там, на батарее, кран сломан, а я инструмент принёс, отверну плоскогубцами, там штырёк есть. Вода хлыстать начнёт – приготовь тазы, будешь бегать и сливать. Ну! Открывай! – последовала новая очередь сильных, тупых ударов.

После минутного размышления Фанни боязливо открыла дверь и снова уселась на тот же стул, ожидая, когда незнакомец подойдёт к батарее. Неожиданный гость, однако, не стал осматривать батарею, а направился прямо к ней самой, прямой наводкой, на ходу открывая ящик с инструментами. И вскоре у него в руках оказались вовсе не плоскогубцы, а здоровенный топор. К тому же, он стал в раскоряку между столом и спинкой кровати, не давая ей проходу и угрожая топором.

Фанни растерялась от неожиданности и нелепости ситуации.

– Ты что думаешь, коза! – нехорошо, в дикой звериной усмешке, скривился мужчина. – Я тут цацкаться с тобой пришёл, чаёк распивать? Я убить тебя пришёл, вот зачем! И знаешь, почему? Да потому, что у тебя – всё так хорошо, а у меня – плохо. Говорят, ты в интернет заходишь, стишки там пишешь. Я недавно узнал, я всё про тебя знаю. А мне вот – совсем не до стихов: работаю, как проклятый, с утра до ночи.

И он размахнулся, заведя за спину над головой топор.

Фанни громко закричала и схватила только что закипевший чайник. Не останавливаясь, двинулась вперёд, тут же плеснув кипятком на мужчину и попав ему на брюки.

– Ай! – заорал тот, и вмиг опустил, а затем и вовсе отбросил в сторону топор, схватившись за причинное место. Фанни воспользовалась такой заминкой, и бросилась мимо него к двери, быстро выхватила с вешалки мокрый плащ и зонт, подобрала с пола сапоги – и метнулась прочь. Промчалась по коридору, и прямо в тапочках выскочила на площадку. Добежала до лифта: к счастью, он оказался на этом, последнем, этаже, и тут же распахнул створки. Фанни заскочила в кабинку, начала переобуваться и одеваться, пока лифт медленно шёл вниз. Наконец, выскочив на улицу, Фанни выбросила тапочки, чтобы не нести их в руках – и опрометью бросилась прочь.

Через несколько кварталов бега, когда она сворачивала то вправо, то влево, она с ужасом поняла, что её сопровождает машина. Она не сворачивала в сторону и не обгоняла её, постоянно, на одном расстоянии, двигаясь сзади. Фанни попыталась заскочить в ближайший магазин – но его двери оказались уже закрытыми, как и последующего кафе. Прохожих на улице не было. И Фанни, как затравленный зверь, побежала вперёд изо всех сил. Машина с тонированными стёклами все так же следовала за ней. К своему ужасу, Фанни поняла, что дальше последует длинный строительный забор, и впереди долго не будет ни подворотен, ни перекрёстков, ни дверей. Она бежала и бежала, преследуемая неизвестными, пока не пробежала вдоль всего этого забора, до нового перекрёстка, и не свернула на тёмную, пустую улицу. Потом – вновь бежала и сворачивала, сворачивала и бежала…

Фанни казалось, что иногда она может останавливать время. Вернее, полностью выпадать из времени и пространства. Такое с ней несколько раз происходило… В первый раз это случилось однажды, когда она ещё училась в школе и ожидала двух своих подруг в фойе театра. Они должны были купить вместе билеты и пойти на спектакль. Но, произошло нечто неожиданное. Она подошла к рекламному щиту, занимающему одну из стен справа от входа, и долго разглядывала портреты актёров и актрис, фотографии сцен из спектакля. И вдруг… Её стало будто бы уносить, затягивать куда-то. Кажется, вот-вот она окажется там, в далёком прошлом, среди дам в длинных платьях и молодых людей с тросточками. Будто бы, повиснув в пустом пространстве между мирами, витая абсолютно вне действительности, она услыхала, как из глухого колодца, смех и разговор своих подруг, которые – не найдя её, ушли прочь. Очнувшись, она вновь обнаружила себя внутри пустого фойе. Фанни, удивлённо озираясь вокруг, вышла на улицу. Часов у неё не было. Она шла и шла по улице, ошарашенная происшедшим – и, когда спросила у прохожего, сколько время, сильно удивилась: было ещё очень рано, слишком рано, задолго до того спектакля… Она не нашла ничего другого, чем просто поехать обратно, домой. А позже узнала, что в тот день подруги зашли в фойе – и не застали её там… Она переместилась во времени? Стала невидимой? Или, и то, и другое?