В. Вдовиченко - Жизнь такая, какой она была. Жизнеописание, рассказы

– Это моя кровь, моя! – и расплакался.

Я и моя первая «невеста» Сонечка Хайрулина

Второе событие, которое мне запомнилось, произошло летом, спустя примерно полгода. Дети играли во дворе частного дома, в котором наша мама снимала комнату для себя и нас с братом. Во дворе была колонка, из которой тоненькой струйкой всегда текла вода. Дети, что постарше, натягивали красные резиновые соски и заполняли их водой. Иногда эти соски под давлением растягивались до внушительных размеров. На конце сосок прокалывались маленькие дырочки, и дети бегали с ними по двору, обливая друг друга. Я возился на земле около колонки, пытаясь сделать «залипахи» – это что-то вроде беляшей, только из мокрой глины. Когда её переворачивали отверстием вниз и со словами «Вот тебе, фашист» резко ударяли об землю, она с громким хлопком разрывалась, что доставляло нам большое удовольствие.

Внезапно моё внимание привлекла красивая крупная оса с жёлтым туловищем и большим чёрным брюшком, прилетевшая, видимо, на водопой. Она низко кружила вокруг маленькой лужицы, жужжала своими прозрачными крыльями, садилась на миг и вновь тут же взлетала. Не подозревая ничего о последствиях, я потянулся и накрыл осу рукой. Сколько ж было слёз и крика после того, как оскорблённая таким бесцеремонным поведением оса, ужалила меня в руку.

Когда в середине 1945-го вернулся с восточного фронта отец, наша семья переехала жить к бабушке.

Это была низенького роста полная женщина, совершенно безграмотная и очень набожная. По двору она ходила, немного переваливаясь с боку на бок.

Как я уже упоминал, почему-то с первых же дней мы стали называть её бабуськой. Может оттого, что она с семьёй приехала из Украины. Я ещё не понимал, в какой тесноте жила наша семья.

Всё для меня казалось очень большим и, главное, доступным. Это и небольшая зелёная веранда с чуланом в конце, где, закрывшись украдкой, можно было порыться среди взрослых вещей; и просторный двор с собакой на цепи, которая вечно вычёсывала задней лапой своих блох то слева, то справа; и амбар с таинственным полумраком, разнообразной утварью и свисающими с балок остатками упряжи, сеновалом и каким-то особым букетом запахов скотины, зерна, сена и плесени… Небольшой навес с летней русской печью.

Вдовиченко (Ярошенко) Елизавета Алексеевна

Ещё один навес с туалетом, поленницами дров и погребом. Пустующее стойло для коровы. Большой куст сирени в палисаднике прямо под окном с гроздями душистых цветов. А главное, примыкающий к дому сад в небольшом логу, с протекающим посередине арыком, который делил сад на две половины. Та, что ближе к хате, была засажена яблонями и кое-где вишней и сливой. Между деревьями были грядки с картошкой, огурцами, помидорами и другой зеленью. Вдоль узкой дорожки от хаты к ручью в два ряда густыми зарослями росли петушки с оранжевыми цветами. Пробегая ранним утром босяком по этой дорожке, мы охали и ахали от обжигающей свежести росы, искрящейся всеми цветами радуги на их длинных остроконечных листьях.

Вторая, дальняя, половина сада была в основном засажена клевером, который, благодаря хорошему поливу, буйствовал, и его косили два раза в год. Были на второй половине ещё два замечательных места. Это второй большой куст сирени, под которым иногда взрослые любили отдыхать, попивая бабуськину сливянку, и большой куст терновника, из плодов которого бабуська делала эту самую сливянку.

В первые тяжёлые послевоенные годы, когда хлеб выдавали по карточкам, очередь в хлебный магазин занимали с ночи. Ещё затемно взрослые поднимали детей, вели их к магазину, там кто-то химическим карандашом писал им на ладони двух или даже трёхзначный номер и после этого полусонных детей снова вели домой досыпать, а один из взрослых оставался следить, чтобы очередь не прерывалась, и не путались номера. По весне мы со старшим братом собирали большие букеты сирени и носили продавать их за копейки на трамвайную остановку. Основными покупателями были офицеры в красивой форме с начищенными до блеска сапогами. Летом мы с братом руками рвали траву в логу, набивали её в мешок и волоком тащили квартала два к тётке Чечелевой, у которой была корова, за что получали от неё пол-литра молока. От соседей слева через забор свисали ветки большой урючины, а также красного и белого тутовника. Мы с нетерпением ждали, когда на них наконец-то созреют плоды. Мы набивали ими карманы, складывали за пазуху и носились по саду за бабочками. По соседству справа проживала одинокая тётя Нюра. Первая, верхняя, часть нашего сада отделялась от её участка глиняным дувалом примерно метровой высоты. А границей для нижней части служили просто частые колючие заросли вишняка и терновника. За этой колючей живой изгородью росла огромная груша, и мы любили тайком лазить за её плодами, сняв с себя одежду, чтобы не порвать её, обдирая при этом в кровь живот, спину и руки.