Анна Гельт - Чемодан. Вокзал. Сквозняк

На следующий день было запланировано посещение самого кабаре, что очень волновало. В воображении прорисовывались картины, равные фантазиям Boris Vallejo [18] Boris Vallejo – американский художник, известен своими футуристическими картинами и плакатами. . К небольшому моему разочарованию, все оказалось намного прозаичней, чем я себе нарисовала в своем воображении. Но все же нашелся один элемент, несущий непосредственную изюминку во всю работу и то место, где предстояло ее выполнять. Как ни странно, это был сам шеф заведения.

Это уникальный человек. Картинный итальянец от первой до последней пары ДНК, преклонных лет, с художественной сединой на висках и огромным шилом в небезызвестном месте, живущий много лет на территории Швейцарии. При всем этом являющийся законным супругом роскошной дамы из России.

Как можно догадаться, еженедельные собрания проходили на четырех языках, и это было не последовательное использование, а замысловато-витиеватый микс из немецкого, итальянского, русского языков, приправленный любимым всеми итальянцами наречием жестов. Говорят, «связать у истинного итальянца руки равносильно тому, что отрезать ему язык».

Работы предстояло, как всегда, несметное количество – постановка нового шоу, снятие мерок, пошив мастерами костюмов, ко всему прочему добавилось еще проектирование и заказ в мастерскую требуемых декораций. Естественно, само шоу вечером никто не отменял. Первый образовавшийся выходной хотелось провести в позе тюленя, лежа на кровати и никуда не двигаясь. Однако мои коллеги посчитали манеру отдыха в стиле «большой жирный кот» неуместным занятием для столь живописных мест. Мое слабое «мяу» не дало каких-либо результатов. Стащив слабо сопротивлявшуюся тушку за ногу с уютной, мягкой, располагающей к безделью плоскости, погрузив бедное животное в неизвестно откуда взявшийся кабриолет Alfa Romeo [19] Alfa Romeo – итальянское авто. цвета перезревшей клубники, меня куда-то повезли.

Немного поплутав по живописным улочкам Бруннена, наша машина выехала на набережную и, свернув на горную трассу, понеслась по серпантину вверх, оставляя позади, в низине, рассыпанный, словно крупный жемчуг по траве, маленький городок. Трасса была неописуемо красива и в какой-то степени привлекательно-опасна. С одной стороны нависла живописная скала, на которой, как горные турецкие козлы (непонятно как), расположились пышно цветущие деревья и густо усеянные цветами кустарники. С противоположной же стороны имелся обрыв в кристально чистое озеро, окруженное все теми же скалами, да отделяющее от обрыва дорожное ограждение. За счет того, что преграда меж обрывом и трассой была не столь высока, складывалось впечатление, что авто как минимум двумя колесами парит над озером, а на крутых поворотах вот-вот сорвется вниз. Зрелище, захватывающее дух.

Спустя минут сорок парения меж скалами моему взору открылся такой вид, что впору было, как средневековой барышне, терять сознание [20] В средние века дамы носили туго зашнурованные корсеты, что не позволяло им дышать в полную меру, соответственно, при малейшем волнении красавицы теряли сознание. . В гуще деревьев и кустов раскинулся самый настоящий замок, словно сошедший с иллюстрации учебника по истории. Одну часть замка окружал педантично ухоженный сад, вторая же половина стояла, утопая каменными ногами в воде.

Я не зря упомянула Средние века – как это ни удивительно, а замок оказался жилым. И чтоб эту средневековую красоту поддерживать в надлежащем виде, хозяева на определенных условиях сдавали крыло, стоящее на воде, под ресторан. Попасть в него было не так-то просто, очередь на посещение расписана на несколько недель вперед. Однако наш чудесный шеф оказался столь уважаемым гостем в этом месте, что хватило всего лишь одного его телефонного звонка и – voilà [21] Voilà (франц.) – адаптированное слово в русский язык, означающее быстрое завершение действия с положительным исходом. – девочки с довольными лицами ужинают в замке.

Особенность ресторана состояла в том, что (как я уже упоминала выше) хозяева сдавали эту часть замка при определенном условии, а точнее, в зале не делали никакого новомодного ресторанного ремонта, все оставалось, как изначально было задумано архитектором со времен постройки. По углам зала стояли доспехи рыцарей с мечами и щитами, на которых был выкован семейный герб. Под потолком на кованых цепях висели колеса от телеги в виде светильников. Единственное, что отличало зал от средневекового, – электрический свет. Нужно отдать должное арендаторам, цоколи и лампы, встроенные в колеса, имели форму тающих свечей. Вся мебель была выполнена из массива дерева. Подавали в этом чудо-ресторане только одно блюдо – курицу-гриль, выдержанную в специях, белом вине и оливковом масле. Дополняла всю картину небольшая плетеная корзинка из лозы вместо сервировочного блюда, на дне которой лежала холщовая салфетка. Также к блюду прилагалась винная карта с нескончаемым списком вин и славящегося на весь мир сыра.