Александр Брейтман - Персона нон грата. Полная версия

Потом уже жизнь научила её быть и рациональной и прогматичной; такой же она воспитала и Яну, единственную свою дочь и нашу с Галей двоюродную сестру.

К началу войны у Ани оставался незавершённым год на филфаке киевского университета. (Родня и друзья подшучивали, что старшая Харитон учится в университете на доходы от пивной пены: Герш Харитон в последние довоенные годы был завпивной и имел с этого небольшой доход. Он не скопил себе никакого состояния и умер в эвакуации от болезни желудка, вызванной недоеданием). Наша тётяня была профи в лучшем значении этого слова. Я и сейчас готов прибегнуть к её запоминалкам, если понадобится просветить не ведающих русской грамматики теперешних компьютерных гениев по поводу звонких и глухих согласных:

м ы ж е н е з а б ы в а л и др у г а (звонкие)

ст ё пк а ф е ц х о ч е ш ь щ е ц (глухие)

У молодой и весёлой студентки киевского университета был жених Дудик (Додик, Давид) – парень, как тогда говорили, из хорошей еврейской семьи. Парень из хорошей еврейской семьи, как и его младший брат Моня (что смеясь спрашивал у полыхающей смущением пятнадцатилетней Розы: дождётся ли она его? ), погибли на фронте в первые дни войны. Потом уже в эвакуации под Ташкентом Аня выйдет замуж за бухарского еврея Романа (Рашеля), будущего отца Яны.

Мама же к началу войны закончила седьмой класс. Была отличницей, старостой и помнила наизусть список всего класса. До глубокой старости (она прожила 88 лет) писала без единой ошибки убористым биссерным почерком и декламировала на «бис» горьковскую «Пенсню о буревестнике». В те годы семилетка – неполное среднее – было вполне себе образованием, что и оказалось весьма кстати всего лишь несколько месяцев спустя.

« 22 июня, ровно в 4 часа, Киев бомбили, нам объявили, что началась война » – поётся в известной песне Ежи Петербуржского. А от Киева до Умани всего 200 км. Надо было срочно эвакуироваться. Ещё ничего не было известно о тотальных зачистках еврейского населения на оккупированных территориях. Официальные органы и пресса хранили молчание – ведь СССР и фашистская Германия на начало войны, по сути, были союзниками. Но вэй из мир! что хорошего мог ожидать еврей от этих шлэйгэрс ?

Считанные дни на сборы… И вот с узлами, где самое необходимое (что-то из мебели и другое добро оставили «до лучших времён» под присмотром соседей-поляков: состоятельный пан Станислав, захаживал в другой раз к Гершу, с которым дружил уже многие годы, и, щедро одаривая сестёр конфетами, всегда с большим уважением относился к пани Фриме , что угощала его щучьей головой той самой, собственноручно приготовленной, рыбы-фиш ), они грузятся в эвакоэшелон. Мама на всю жизнь запомнила эту дорогу в эвакуацию . Запомнила, что в ужасе бежали как можно дальше от эшелона, становившимся лёгкой мишенью при авианалётах; как прибыли со своими узлами в станицу Маныч, а ночью местный председатель совхоза скрыто отправил их на подводе дальше, тихо пояснив, что слышал, как немцы поступают с евреями… Спасибо добрым людям, что помогли выжить Гершу Харитону с семьёй на этом пути, спасибо, что я, сын младшей из его дочерей, Розы, могу сегодня без различения национальностей произнести слова благодарности этим незнакомым и давно умершим людям – русским, украинцам, полякам, конечно, узбекам… Именно в Узбекистане и прошли пять лет эвакуации.

Семья Харитон среди прочих других оказалась в Беговате (Бекабаде) – маленьком, с чуть более чем тридцатитысячным населением, городке в 115 километрах от Ташкента. Не могу сказать (и уже не у кого спросить), на какой общественно-полезной работе были заняты дед с бабой. Аня же преподавала в школах Беговата, иногда – Ташкента, обязательные на всей территории СССР русский язык и литературу, а Роза как несовершеннолетняя без какой-либо квалификации была определена в разнорабочие на строительстве Фархадской ГЭС. Вот тут-то её семилетка (сразу хочу умерить пыл взахлёб повествующих о преимуществах всего советского, в том числе, школы: по первому своему образованию и по начальной работе я – школьный учитель, и знаю отнюдь не понаслышке и о достоинствах, и о недостатках этого самого образования, и школьного и вузовского. А то, что из числа выпускников и средних и высших советских школ хватало непроходимых невежд, никаких специалистов и откровенных дураков вам скажет любой мало-мальски уважающий себя представитель всё той же советской интеллигенции) , и хорошая память, и умение перемножать в уме двузначные числа, и письмо без ошибок… сыграли свою роль – её, пятнадцатилетнюю то ли девочку, то ли девушку, переводом из разнорабочих поставили учётчицей и назначили паёк служащего, что значительно превышал паёк неквалифицированного большинства строительей Фархадской ГЭС. Мама вспоминала, как отец грустно шутил о своём еврейском счастье , когда младшенькая , и отличница и умница, кормит своих постаревших (тогда совсем ещё и не старых) родителей. Как я уже упомянул, мой дед умер от обострившейся в эвакуации болезни желудка: отделяя от своего скудного рациона часть, он старался как мог уберечь от недоедания дочерей и свою тохтер , так, любя, доченька, он иногда называл Фримэню (уменьш. от Фрима) – свою жену и мою бабку.