Stasia S. - Утерянная блажь. Книга 7+8

Моему сыну уже годик с хвостиком, а дочери восемь, закончился наш первый год в школе. Это было интересно, ужасно, печально и радостно.

Совсем скоро кончится лето, и начнётся второй класс, теперь будет «домашка», всё будет иначе, это новая ступень, но это важное и волнующее время.

Всего почти два года назад я решилась предать огласке свою жизнь. Всего два года назад мне захотелось поделиться своей болью.

Сейчас я счастливая мама двоих детей, и у меня вполне счастливая семья, в нашем доме долгожданный мир и покой.

Муж остыл, он любит мальчика, это видно… Любит, несмотря ни на что. Мне кажется, это и есть самое главное. Да, я родила не от мужа, но, думаю, он уже простил меня и мы с ним сможем всё забыть, со временем, конечно, это всё пройдёт. Я много чего делала зря и назло, но я перебесилась и поняла, что семья – главное в моей жизни.

Я не понимала, как мне дорог мой муж, пока не столкнулась с его холодной и такой чуждой мне стороной. Я никогда не могла и представить его таким, но всё обошлось.

Моей дочери восемь с половиной, сыну уже полтора года, Лето проходит довольно легко, тепло и непринуждённо, но для меня лето, а особенно июль… очень тяжёлое время.

Я никак не могу забыть то, что произошло со мной девять лет назад, какое предательство я испытала, какую боль с трудом смогла пережить, и пережила ли – вот в чём вопрос…

Лето заканчивается так стремительно, скоро снова школа, прямо за углом, можно сказать… Сынишка пойдёт в ясли, жизнь вроде бы налажена, но я несчастна в июле… Это всё так сложно…

Если честно, то два года назад, сев впервые за стол с электронным листком бумаги, на котором я решила описать свою жизнь и воспоминания, я не знала, что это будет так больно.

Я словно насыпала соли на открытую рану, хотя считала, что всё прошло и почти забыто… Думаю, мы оба с мужем, мы все хотим забыть этот кошмар, подавить боль воспоминаний.

…она пыталась помешать, пыталась говорить, но было уже поздно. Анна плакала, потом забылась. Аня перестала сопротивляться и плакать, она лежала молча, постанывая, видимо, от боли, но всё же молча.

Парни поменялись местами и после того, как закончили своё грязное дело, просто вытерлись полотенцем. Весьма цинично натянули каждый свои джинсы и ушли…, а она что-то ещё простонала и замолчала…

Через несколько минут в комнату вернулся Кирилл, собрал свою и Артура рубашки, взял что-то с комода и вышел…

Я, услышав их голоса с улицы, посидела на корточках, подумала и вышла к ней.

Медленно подойдя к кровати Киры, где сейчас лежала Аня, я несмело её позвала, но она не ответила мне. Это, наверное, было самым страшным потрясением в моей жизни на тот момент, по крайней мере, очень сильным.

– Аня, Аня, Анечка. Ты меня слышишь?

– — Потрясла я её слегка на автомате.

(Образ Анны только в Вашей голове)

Иллюстратор: Орехова Н. Ю.

Анна лежала в луже крови и просто молчала с открытыми глазами. Но что-то изменилось, было в них что-то такое непонятное – страшное, это пугало меня. Я позвала её ещё раз и ещё, но безрезультатно…

Кажется, уже тогда, в тот самый момент, я поняла, что это конец, но отчаянно не хотела в это верить. Может, тому виной был мой столь юный возраст, может, шок, может, всё сразу. Может, даже и то, что я сразу поняла, но отчаянно не хотела верить в то, что это произошло. Я винила себя за то, что не спасла её. Я до сих пор виню себя в том, что не помогла ей.

Внезапно я услышала шаги снизу, голоса, – они поднимались, а я юркнула в своё укрытие. Заскочив за шкаф, я нервно дёргала свой медальончик. Прижалась к стене и стала молиться, чтоб пронесло.

Друг Кирилла

Патроновский Алексей Глебович. 24.10.1969

Иллюстратор: Орехова Н. Ю.

– И с кем же это у нас пришло такое чудное создание?

– — Спросил Алексей с улыбкой.

– С Кирой!

– — Я увидела Кирилла и схватила его за рукав.