Евгений Жмуриков - Коллекционер дождя

Свет проходил сквозь колоннаду деревьев косыми столбами, свет казался дымным, и листья берез и кроны сосен празднично сверкали там, куда попадали солнечные пятна. Свет, то ярко-зеленый на листьях берез, то сумеречно-голубой, то золотистый на стволах сосен, непрерывно двигался, менялся вместе с движением и шелестом листьев, и ощущение головокружительной высоты, и неземного трепета было таким же, как во время мессы в базилике Sant'Antonio di Padova. Та же захватывающая дух высота мозаичного купола, стройная колоннада интерьера, тот же полусумрак, льющийся с купола, и тихий, благоговейный шепот молящихся.

Молодая мама подумала об этом мимолетно, стараясь не терять из вида мальчика, пока тот рвал ягоды, или исследовал окружающие муравейники, убегая далеко вперед по тропинке и снова возвращаясь к ней. Тогда мама брала его за руку, и они молча и спокойно шли по тропинке, стараясь не запнуться о старые ветки. Потом мальчик опять убегал, пытливо вглядываясь в открывающееся его глазам первозданство мира. Он был серьезен и добросовестен, как и положено любому исследователю, весь мир бабочек, червячков и букашек, листьев и травинок был открыт его пристальному взгляду энтомолога и ботаника, и ему было что выбрать из этого невероятного лесного разнообразия.

На краю тропинки он остановился, присел, замер, не отрывая взгляд от чего-то, что показалось ему важнее всего на свете, важнее этого таинственного перешептывания листьев, и полета белых бабочек, и басовитого гудения шмеля, и пятен солнечного света на траве, и негромкого пересвиста птиц, и запаха разогретой сосновой хвои. И далекого, но отчетливо слышного рокота, который был похож на рокот моря; но это было не море, а всего лишь далекая автострада, по которой катили тяжело груженые трейлеры с «Кока-Колой», микроавтобусы и «Нивы-Шевроле» с клубникой из ближних дач.

***

Самым первым в комнату старика приходило солнце, без спроса, легко проникая сквозь щели жалюзи, и, следуя причудливому ходу ветра и облаков, создавало мимолетные и прихотливые сочетания света и тени в маленькой и опрятной комнате. Большой, до потолка, в две стены, тяжелый книжный стеллаж темного дерева был главным здесь и определял интерьер этой скромно обставленной комнаты. Интерьер дополнялся рабочим столом такого же темного дерева, который приютился в углу, между окном и открытым балконом. На столе лежал раскрытый ноутбук, лежали вперемежку письма, счета, газеты и разные другие бумаги. На балконе стояло небольшое кресло-качалка, да была еще пара больших кресел темной кожи в самой комнате.

Еще был диван, такой же темной кожи как и кресла, чуть продавленный, на диване этом спал старик, укрывшись темно-синим клетчатым пледом. Солнце будило старика, он открывал глаза, и так лежал сколько то времени, бездумно вглядываясь в колышущиеся тени на потолке. Глядя в потолок, он вспоминал то, что не должно было случиться, но всё-таки случилось. «Что же, ничего не поделаешь», – говорил он себе. Потом он вставал. Вставал он обычно рано, часов в шесть утра, пил крепкий черный кофе со сливками, сыром и булочкой. Потом он работал, сидя за столом, если не было приступов мучительной боли в груди, которая неотступно преследовала его все последнее время. Он правил старые тексты, набирал и отправлял по электронной почте письма, просматривал новости, снова правил и набирал тексты, и так работал до полудня, а потом уходил обедать в ближайший ресторанчик. После обеда он шел на пляж или гулял по улочкам небольшого курортного городка. Так было, и, казалось, будет всегда, будет крутиться это колесо по давно обозначенному кругу, но сегодня он заснул совсем поздно, даже не заснул, а просто провалился куда-то в забытье и так, в полудреме, он пробыл до того самого момента, пока не звякнул колокольчик наружной двери.

– Buona giornea ! – прозвучал молодой и яркий голос снизу, из домофона. Это была медсестра, которая приходила к нему из муниципальной клиники. Досадуя, что проспал, он быстро накинул халат, пригладил короткие седые волосы и открыл дверь. Медсестра поднялась наверх, по старой деревянной лестнице, легкими и неслышными шагами. Казалось, сама свежесть утра входила вместе с ней в эту маленькую комнату с балконом, откуда было видно море. Ее красота, ее легкий оливковый загар, темные, чуть вьющиеся волосы с пробором посредине, ее неброские изысканные украшения и стройная фигура настоящей итальянки – все нравилось старику, и он улыбнулся ей в ответ: « Buona giornea, signora !»