Евгений Миронов - Формула порока

– Да, – вступила в беседу Оксана, – поток электронов – отрицательно заряженных частиц, нарушая баланс положительных и отрицательных частиц, в состоянии произвести основательные разрушения и в нервной системе живого организма. Это давно подтверждено опытами над крысами.

– Что же делали энтузиасты-учёные с очаровательными и умными представителями городской фауны? Надо думать, бедных грызунов постоянно заставляли смотреть полемические передачи типа «Правды» или наблюдать концерты многоголосых певиц. Доведись мне оказаться на месте подопытных животных, определённо разгрыз бы все конденсаторы, резисторы, печатные платы и интегральные схемы.

– Если в последующей жизни, Вовочка, доведётся, мой хороший, существовать маленькой белой мышкой, и тебе посчастливится быть отобранным для грандиозных научных опытов, то будешь иметь прекрасную возможность воплотить в жизнь идеи луддитов. А в чём же состояли опыты?

– Помещённые перед экраном телевизора крысы проявляли в течение месяца слишком большую активность и даже агрессивность, а затем стали утомлёнными и чрезмерно вялыми. Если же крыс помещали между двумя телевизорами, то даже абсолютно здоровые молодые всего через полмесяца отправлялись в мир иной, а вскрытие показывало основательное разрушение мозговых тканей. При этом, кроме прямого воздействия на живой организм, имеет место воздействие и через вдыхаемый воздух, структуру которого меняют электроны с телеэкрана. Именно потому зарубежные офисы сплошь оснащены аэроионизаторами.

– Ой, Оксана, наговоришь ты страстей на сон грядущий! Теперь-то у меня полностью открылись глаза – правду говорили мои друзья, сравнивая ночной горшок с обычным телевизором.

– Какова же между ними разница?

– Говорят, в горшке лучше видно.

– Сказанное является секретом Полишинеля. Чем меньше смотрите в ящик, тем лучше состояние здоровья и благополучие. Допуском здесь является десять часов за неделю, и у меня есть знакомые, которые уже годами обходятся без телевизора – чудесного изобретения двадцатого века.

– Жить вообще вредно. В каждую квартиру нашего любимого города Святого апостола Петра подают отравленную воду, и у кого-то мало мозгов отфильтровать всю эту вредную грязь. Продукты питания катастрофически вредны, экология основательно разрушена. – Владимир постучал кулаками в свою грудь, представляясь Кинг-Конгом, и глухие звуки ударов дополнили звяканье столовых инструментов и тарелок.

Лиза решилась похозяйничать и предложила Владимиру:

– Давайте сначала познакомимся, как водится, по-человечески, душевно, а то горячее остынет.

– Одно другому, надо думать, помогает, – ответил он.

Его томный взгляд остановился на толстой тёмной бутылке.

Владимир приподнялся, поднял тяжесть и, старательно наполнив светлой пенной жидкостью высокие хрустальные бокалы, задушевно и радостно воскликнул:

– Так будем знакомы, славянки!

Вся троица звонко соединила бокалы, шипящие игривым брютом, и одновременно созвучно произнесла:

– Будем знакомы.

Ароматное вино беспощадно щекотало ноздри, напоминало вкусом о сказочных виноградниках д`Артаньяна, покалывало язык, обдавало прохладой гортань, и сердца молодых людей наполнились спокойной радостью. Их лица озаряли открытые доброжелательные улыбки, а глаза заблестели чуть пронзительнее. Молодые люди беспечно улыбались.

– Как я понял, Оксана, вы приходитесь дочерью украинскому народу?

– У меня, знаете ли, мать немка из Львова. Папа числится белорусом, хотя на самом деле он чистокровный поляк, а сама я по паспорту русская. Отец служил офицером в разных местах, вот мне и посчастливилось родиться в Одессе – в русско-еврейском городе Радянского Союза. Но в десять лет отроду я узнала Санкт-Петербург, постоянно живу здесь и очень благодарна за этот пассаж проказнице судьбе.

– Семейство ваше, получается, полный интернационал.

Владимир между тем из принесённой им бутылки наполнил прозрачной жидкостью стопки, окованные в нижней части серебряным ободком, зачернённым вологодскими умельцами.

– Позвольте мне предложить тост за прекрасное дамское общество!

– Мы, конечно, поддержим ваше мужское достоинство, – с энтузиазмом в голосе откликнулась гостья. – Я только плесну себе нарзана.

Три стопки глухо сомкнулись, символизируя союз двух начал.

– Хороши грибочки, но мне трудно определиться, что здесь важнее – что они красивые, словно картинки букваря, или что они безумно вкусные? – Лиза ловко и с упоением орудовала вилкой и ножом.