Ольга Горбачева - Вайнах

А потом он нашел меня сам. Позвонил и вызвал на разговор. Мы сидели на поломанных качелях в глубине двора и ели мороженое. А еще конфеты. Стефан от страха наверное хотел казаться щедрым и на вкусняках не экономил. Было удивительно хорошо этим весенним недовечером. Никто не хотел нарушать это прекрасное состояние. Мы итак находились в постоянном напряжении. Еще бы, заканчивался наш предпоследний школьный год. Больше так запросто не получится. Выросли в общем дети. Выросли на свою голову.

Да, все приятное имеет дурацкое свойство заканчиваться. Интересно, почему так устроено? Почему нельзя чтобы просто хорошо? Без уговоров, урывок, молитв и всякого унижения? Просто хорошо, потому что ты человек! И животным тоже. И деревьям. Тому, кто создавал этот мир наверяка элементарно было добавить опцию «всеобщее благо», но он не стал. Причины неизвестны, хотя ведь именно благодаря ему жизнь сложная штука. Попробовал бы он сам выжить, а я б на него посмотрела. Ха, хорошая бы игрушка получилась «Создатель спустился на Землю». Многие бы залипли. Я бы наверное тоже пару недель точно от компа не отлипала. Кстати, скорее всего он и сам знает, что мы -это его провальный проект. Поэтому сюда и не спускается. А жаль. Интересно было бы наблюдать, как он такой в своей тоге: " Приветствую всех, дети мои! Это я ваш Создатель! Я пришел к вам с миром, ну и за одно поинтересоваться, как вы тут без меня справляетесь?»

А ему сходу мордой в пол, наручники надели и в каталажку: " А ну докажи, что ты именно Создатель?». И статью какую-нибудь пришьют. Вот веселуха будет! А еще может быть кто-нибудь невероятно могущественный посадил для себя на Земле сад. Ну, дача может же быть им там на небесах положена? И так уж вышло, что по задумке мы все насекомые. Муравьи, бабочки, жучки всякие. Нас ему особо-то и не видно, вот он ничего и не замечает. «Пусть живут себе, радуются. Размножаются.» – думает. Вот и живем. Размножаемся. Большинство, кстати по пьяной «лавочке». Несерьезно это все. Эх, дядя, дядя! Сидишь там себе на небе и в ус не дуешь. А тут бы так твоя помощь понадобилась… Ну, да ладно, что это я все время о грустном?»

Как я уже говорила, всему хорошему очень быстро приходит конец. Только успевай насладиться. Вот и мы со Стефаном нехотя подползли к неприятному для двоих разговору.

– Это ты зря.

– Что зря? – спросил Стефан, хотя сам прекрасно понимал, о чем я хотела сказать.

– Сдал нас всех зря. Да и от чего тебе прятаться? Сам знаешь, что тебя бы никто не вломил. Или ты специально нас подговорил Лысопеда поджечь, чтоб потом директору сдать? Типа ты такой хороший, присек, сигнализировал, все такое, а мы шпана и шантрапа бесчувственная? Давай по честноку-ты себе баллы таким образом зарабатываешь?

Вопрос конечно был предсказуем, но Стефан не смог сдержать нервной дрожи. Пот выступил на его висках. Волосы сразу стали мокрыми. Несмотря на то, что ответ конечно же был обдуман заранее и проговорен перед зеркалом бесчисленное количество раз, на деле все оказалось намного сложнее.

– Послушай. Я не хотел. Вернее, конечно же я придумал Лысопеда поджечь, но сдавать точно никого не хотел. Кто знал, что у него штаны загорятся? Да еще авоська с зарплатой? Кто мог догадаться, что он деньги в авоське носит? Клал бы как все нормальные люди в карман пиджака, так хоть денег бы не лишился.

– А при чем здесь то, где он деньги свои носит? Лысопед хоть и причокнутый, но это его личное дело. Скажи мне лучше, кто мог догадаться, что его во время урока собственные же ученики подожгут? Ни то, ни то непредсказуемо! А ты, хорош! Сам всех завел, все тебя поддержали, а сам и струсил. Да если бы просто в кусты, может-быть так и лучше бы было! Но, ты как ни в чем не бывало полетел к директриссе подельников закладывать! Смотрите Евгения Леонидовна, что они гады такие наделали! А я сразу хотел вам все рассказать, да боялся, что они меня поймают и поголовке палочкой побьют. Но, вы же видите, я как только, так сразу к вам. Смотрел-наблюдал, так сказать. Особенно зачинщиков в своем мысленном блокноте красным фломастером помечал. Рьяно так помечал, чтобы ничего не перепутать и вам все как было доложить.

Я тогда кричала сильно. Негодование так и рвало меня на части. Все хорошее, что подарили мне предыдцщие сорок минут исчезло, не оставив после себя следов. Я была злая. Очень злая. А еще мне было обидно. Я знала, что понедельник нас всех соберут на линейку, куда вызовут наших и без того истерзанных родителей. Потом будут долго и с выражением рассказывать все, что мы и так прекрасно знали и если честно, то давно уже раскаивались. Каждый по своему конечно, но все же расскаивались. Плохо глотаемый комок жалости к Лысопеду заполз в горло практически всем на следующий же день после поджога. Пришла Фаина и рассказала, что Лысопед рыдал в учительской. Ее старшая сестра преподавала в нашей же школе и она всегда была в курсе учительских дел.