Светлана Храмова - Линия

С Игнатом они на одном факультете учились, симпатичный парень на редкость, глаза живые, так и стрелял ими по сторонам, слегка затравленно. У него куда драматичней история, чем у Люси. Нет ни родителей, ни денег – вначале. Позже родителей по-прежнему нет, понятно, откуда им взяться, если его в детдом в годовалом возрасте сдали. Кроме сиротского детдомовского опыта, никакого другого и не было.

А в интернатской жизни нет выбора, тебя выбирают. Приходили серьезные дяди, лебезящий заведующий показывал им спальни мальчиков, классные комнаты, водил по всей территории. Игната вместе с тремя другими пацанами-малолетками вывели в коридор, и с того дня в любое время его забирала машина с водителем, долго ехали… и приезжали в ослепительно чистые и светлые дома. Разные. Все они были чем-то похожи, те дворцы, где его непременно ждал уютный дяденька в спальне. Новый костюмчик в итоге, дорогие прибамбасы, наушники, плееры, любой каприз. Но капризов у Игната не было. Он молчаливым рос. Послушным. А после того как ему пятнадцать исполнилось, забрал мальчишку один из владельцев тех ослепительных домов. Но не в самом доме Игната поселил, а купил квартиру в многоэтажке, в самом центре Звездограда, в тихом переулке. Не на виду дом стоял, в закутке. Тишина и покой, нет шума.

В общем, Игнат даже чему-то учился, благодетели время от времени устраивали его в очередную гимназию. Игнат рано стал понимать недоступные для детей вещи – оставить его совсем без образования нельзя, благодетелей совесть мучила. А потом мучили кошмары, что он однокашникам сболтнет лишнее. Николай Иванович Порошин, солидный господин с залысинами, самый преданный его старший друг, в конце концов положил конец этому безобразию:

– Квартира эта твоя, школьный аттестат получишь в одной из самых лучших гимназий. Я с директором вопросы порешал, два последних года тебя мой водитель в школу – из школы будет возить, относиться к тебе там будут с трепетом. Можешь считать, я тебя усыновил. – На слове «усыновил» Игнатий поморщился, не смог удержаться, пришлось сделать вид, что причина – зубная боль. Попросил воды, будто вода утихомирит жжение в десне. Но с десной все в порядке. И с жизнью такой Игнат давно смирился. Научился видеть в ней приятные стороны.

В конце концов у него есть то, чего у сверстников детдомовских нет и не предвидится. И маячащий в будущем аттестат гимназии не для каждого. Айпад, мобильник, в квартире игровая приставка, холодильник снизу доверху набит. Игнатий уже знал, что вальяжный Николай Иванович – депутат, он заседает в Думе чуть ли не ежедневно. А в том доме, где Игнатий с ним бывал, – там жена и дети, иногда уезжающие в экзотические страны ненадолго, супруг и отец к домочадцам не присоединяется, он постоянно занят. Он страной руководит, выражение на лице серьезное, видели бы его однопартийцы, как меняется это лицо в постели с Игнатием! Он готов… но не надо об этом, Игнат привык отключать сознание на время вольных игр с депутатом. А позже включает сознанку – а жизнь ласкова и стопроцентная свобода, никто не пытается его трогать. Николай Иванович многое для любимца своего сделал, хотя Игнат воспринимал любую заботу как должное. Папик откупается от совести, очередной виток.

В универе он оказался легко, с помощью или нет, неважно. Важно, что экзамены сданы на отлично, вот так, детдом! И Люся стала для него чем-то вроде отдушины, возможностью расслабить натянутые струны нервов. С ней он себя чувствовал нормальным, полноценным, сильным! Ведь это она сделала из него нормального мужчину. То есть и нормального тоже. Трахались они с обоюдным упоением и где придется, домой к себе Игнат не приглашал, Люська тоже. Пленэр был освоен, лестничные клетки, подъезды и кафе-ресторанные туалеты все до единого… Игнат радовался приливу сил, как жеребенок ржал от восторга: как упоительно хорошо!

В день получения диплома Николай Иванович пригласил Игната в «Коровин», деликатный и пафосный ресторан. Где, откашлявшись… извини, поперхнулся, хорошо-хорошо, прошло… торжественно объявил своему воспитаннику, что работа для него готова и ждет. Игнат Орешкин возглавит телекомпанию А-ТРИK.

– Но я ведь ничего о телевидении не знаю! – завопил Игнатий в ужасе.

– Постепенно узнаешь. Твое дело подчиненных нанять профессионалов, тебе в этом мой помощник пособит. Весь город перешустрить надо, проходимцев-журналюг пруд пруди. Это мои деньги, Игнат, и надеюсь, ты организуешь все так, чтобы они не разбазаривались попусту. У нас большие планы. Выборы, перевыборы, рекламировать друзей и топить врагов, а с виду – создается молодой и энергичный коллектив, полный решимости ваять боевой и модерновый продукт. Высокорейтинговый, не забудь. Рейтинг – наше все, – Николай Иванович чуть ли не к уху Игнатову склонялся, будто секретами государственной важности делился.