Александр Карпов - Исповедь коллекционера поражений

– Да ему бы только плавать научиться! – неожиданно бросил у меня за спиной мой дедушка в адрес тренера, отвлекшийся перед этим на несколько минут на разглядывание молоденьких полуодетых девушек, занимавшихся сушкой своих волос после окончания тренировки в бассейне.

Тот ничего не ответил и скрылся за дверью.

Когда я повернулся к деду, чтобы взглядом или словами задать ему вопрос о сказанной им фразе, автоматически откатившей меня в число тех, кто пришел сюда, чтобы научиться плавать, тогда как я делал это довольно неплохо и вполне уверенно держался на воде. Но тот не заметил моих возмущенных глаз и упорно продолжал, открыв рот, смотреть на тех старшеклассниц, что продолжали стоять возле стационарного фена, обсуждая что-то между собой. Наконец они заметили некое вожделение обращенного на них взгляда безумных глаз моего дедушки и, быстро завершив процедуру сушки волос, ретировались куда-то, оставив его без любопытного зрелища.

Поняв, что еще некоторое время мой дед будет находиться в состоянии ступора, продолжая пялиться в ту сторону, где уже никого не было, но только что стояли сушившие волосы девушки, а потому я не смогу от него ничего добиться, я отвернулся. Перед моими глазами снова появилось отражение моего тела в огромном настенном зеркале. И единственным способом устранения подавляющего большинства дефектов на нем, виделось мне только лишь в упорном и продолжительном, на пределе сил и до седьмого пота, занятии спортом. Понимая это, я неспешно заковылял в сторону душевой, опустив голову и надув от досады губы.

Первые трудности в посещении бассейна свалились на меня уже в ходе первой тренировки. Желая поскорее увидеть результат напряженной работы своего тела в хлорированной воде бассейна, я целый час старательно вкалывал в нем, выполняя все указания наставника в очках с огромными стеклами. Приложенные усилия были таковыми, что в самом конце я уже буквально не мог вскарабкаться по лестнице наверх, чтобы выбраться из воды. Силы иссякли, перед глазами была словно пелена, сердце в груди колотилось как пулемет, к горлу поступал ком тошноты. Я вцепился рукой в поручень и повис на нем, как на спасительной соломинке или на последней надежде. А мой тренер в это время, получив в ходе занятия мнение обо мне как о пловце, пусть и неважном, но никак не способном утонуть, на моих глазах вышел в одну из дверей.

Сколько я так пробыл, точно я сказать не могу. Тело мое действительно не тонуло и вполне спокойно находилось на поверхности воды. Руки я попеременно менял на поручне и, тем самым, постепенно пришел в себя, лишился тошнотворного предчувствия, получил стабильное сердцебиение и немного успокоился. Единственное, что ко мне так и не вернулось – это сила в руках, благодаря которой я мог выбраться из бассейна и пойти в душ.

– Это как же ты так? – вдруг услышал я над собой голос уборщицы, как раз в это время проходившей по контуру плавательного бассейна со шваброй и тряпкой. – Умаялся? В первый раз?

Увидев в ней свое спасение, я закивал в ответ головой и, видимо, посмотрел на нее столь жалобно, что ей ничего другого не оставалось, как помочь мне выбраться из воды. Кое-как нам вдвоем удалось извлечь на поверхность мое тело и направить его в сторону раздевалки.

– Ты только Михалычу это не говори, – вдруг донеслось до меня от уборщицы. – А то мало ли что. Он слабый. Сорвется еще. А то так долго жизнь свою налаживал.

Я закивал в знак согласия, абсолютно не понимая, что означали сказанные ей фразы про слабость, срыв и налаживание жизни какого-то Михалыча. Впрочем, мне было все равно.

Едва я поймал взглядом чуть приоткрытую дверь в мужскую раздевалку, куда мне следовало сейчас пройти, как мне показалось, что из нее на меня мельком посмотрела и тут же исчезла за ней пара мальчишеских глаз. Параллельно с этим мне почудилось, что выражение их в этот момент было довольно веселым, а в качестве звукового сопровождения прозвучали смешки.

Почему-то я не придал этому значения. А зря.

Душевая и, расположенная за ней раздевалка, к моему приходу оказались пустыми. Причем пустыми они были буквально. В обоих помещениях не было ничего и никого. Пустым оказался и мой шкафчик для личных вещей. Дверца его была распахнута, а внутри зияла зловещая пустота. Сначала я не придал этому никакого значения, просто не заметив, в свете случившегося со мной в бассейне, абсолютно ничего. Спокойно сняв с себя плавки, шапочку и плавательные очки, я прошагал голышом в душевую. А когда вернулся назад, предварительно смыв с себя часть усталости, то не обнаружил на месте и этих вещей, безмолвно покинувших меня в мое же отсутствие. Со мной оставались лишь преданные мне резиновые тапочки, что были на два размера больше положенного.