Сергей Федоров - Палингенезис

Вид с высоты был прекрасен: весь город предстал перед нами как на ладони. Он казался игрушечным, словно был построен ребенком из конструктора. Мы просидели там около получаса, молча любуясь открывшейся взору картиной.

Солнце спустилось за горизонт. Нужно было расходиться по домам. Я ощутил тоску, но твердо верил, что мы еще увидимся.

Через несколько дней мы с Таней начали переписываться. Я строил призрачные надежды, что наше общение может перерасти в нечто большее, но тут же разрушал их. Я все еще находился в плену прежних отношений и стоял на перепутье: с одной стороны – стабильность, с другой – неизведанное.

Однажды утром Таня пришла ко мне без предупреждения. Я пригласил ее войти, но она предпочла остаться в подъезде. Мы стояли друг напротив друга, и во мне возникло сильное желание обнять ее, но что-то удержало меня и я так и не решился этого сделать. Она начала с незатейливой беседы о недавно прочитанных книгах, а потом поведала, что поругалась с родителями и, сама не понимая почему, отправилась ко мне. Я вновь попытался уговорить ее войти, но старания были тщетны.

Вечером того же дня я позвонил ей, и мы проговорили несколько часов. Я не помню содержания диалога, ведь вникал не в слова, а в мелодию Таниного голоса. Внутри меня прорастало семя счастья, а надежда нашептывала мне удивительные мечты. Впоследствии она еще много раз умирала, воскресала и вновь умирала во мне.

Через пару недель я расстался с прежней девушкой и решил действовать решительно. Каждый вечер я приглашал Таню прогуляться по парку. Мы беседовали о вечном, наблюдая за тенями, которые отбрасывали на ярко освещенный тротуар фонари, и всё более сближались. Однажды мы сидели в беседке, и я, улыбаясь, глядел ей в глаза, когда она вдруг спросила:

– Хочешь узнать правду?

Я кивнул. В душе вновь загорелся проблеск надежды. Таня с грустью поведала мне о том, что у нее никогда не было молодого человека.

– Я не хочу тебя использовать, ты мне очень дорог, но скорее как друг.

В секунду все мои мечты рухнули, и я опустился на эмоциональное дно. Я не подал виду и ответил, что все в порядке, но, думаю, она почувствовала, что я был подавлен.

По пути домой я решил, что счастья нужно добиваться и опускать руки было рано. Однако чем настойчивее я пытался заполучить внимание Тани, тем более она отдалялась и охладевала ко мне. Наши встречи стали редкими, а долгие телефонные разговоры и вовсе прекратились. Я передавал Тане письма через подругу. В ее ответах я пытался уловить хотя бы ничтожный намек на взаимную симпатию, но не находил ничего, кроме дружеской учтивости. Мои ухаживания стали походить на битье головой о закрытую дверь.

Однажды я гулял с другом и поделился с ним переживаниями. Он поддержал меня, сказав, что в любой ситуации есть надежда на счастливый исход.

– Как думаешь, можно ли вернуться в прошлое и все исправить? – спросил я.

– В мире нет ничего невозможного.

Придя домой, я сел за стол и написал рассказ о парне, который отправился в прошлое, чтобы исправить будущее. Я вложил в текст все свои чувства. Закончив, я отправил произведение электронным документом Тане на почту. План удался. Моя сентиментальная проза завоевала сердце девушки.

Помню наш первый поцелуй… Я никогда не испытывал подобного. Я обнимал ее так крепко, словно опасался, что в любую секунду она исчезнет.

Наконец настал момент, когда близость между нами должна была достигнуть пика. Мы были раздеты. Таня прерывисто дышала, ожидая от меня дальнейших действий. Я смотрел на ее силуэт в полумраке и боялся сделать ей больно. Она прижимала меня все крепче и крепче. Мной овладело странное ощущение, словно я открыл для себя новый мир и находился не в своей постели, а в центре неизведанной Вселенной. Когда мы стали единым целым, мы были подобны двум половинкам, идеально дополняющим друг друга.

Несколько минут после мы лежали в полной тишине.

– Как насчет чая? – наконец спросила она.

Мы вновь вернулись в прозаичную реальность, но она уже была иной – окутанной ореолом волшебства и любви. Мы сидели на кухне и краснели. Она вслух мечтала о нашем совместном будущем, а я размышлял о том, что нас ждет впереди и что принесет нашим пылающим сердцам грядущая холодная зима.