Дарья Быстрицкая - Теория выбора и случайностей. Часть 2. «Кто есть кто, или Долой маски!»

В данный момент она находилась в компании ведьм, куда её привела Ольга. Среди прочих здесь присутствовали Кира, Оксана, Лиза, и даже с краю приклеились Марго с Алиной.

Сегодня блондинка надела строгое тёмно-синее платье, которое удачно оттеняло её голубые глаза. Вообще, девушка всем цветам в одежде предпочитала чёрный, и он никогда не ассоциировался у неё с трауром. Об этом она не думала – он просто ей шёл и всё.

Женщины обсуждали самые разнообразные темы. Одной из них, конечно же, были мужчины.

– А у тебя с Лёвой роман? – спросила Полина ведьму по имени Виктория.

– У меня?! Нет, конечно. С чего ты это взяла?

– На днях видела, как он от твоего дома отъезжал.

– Ах, это!.. У меня пробки выбило, а я в электричестве ничего не понимаю – вот и позвала Лёву.

– А благодарить как будешь?

– Я уже поблагодарила. Сказала «спасибо».

– И всё? – с сомнением подняла бровь Полина. – И ничего у вас не было?

– Не было. Лёва не из тех, с кем нужно расплачиваться, да тем более таким способом.

– Ну и что? Ни за что не поверю, что у вас ничего не было. И ты зря так ершишься: ничего зазорного в этом нет. Все знают, что перед Кургановым устоять невозможно. Он только улыбнётся, и ты уже готова всё ему позволить. К тому же, в отличие от многих мужиков он умеет доставить женщине удовольствие. У всех девчонок, у которых с ним был роман, потом самооценка значительно повысилась. Потому что Лёва с каждой обращается так, словно она первая красавица на белом свете. Он умеет это внушить.

– Хм, – задумчиво хмыкнула Вика. – Во-первых, Лёва – не лгун: если он говорит тебе, что ты – первая красавица, значит, он искренне так считает, а во-вторых, с твоей стороны не очень умно обсуждать его в такой компании. Оля-то тебе это, может, и простит…

– И то вряд ли, – буркнула Ольга.

– … а от Ангелы ты вполне можешь получить. Она Лёву любит, и я, кстати, тоже. Но не как мужчину, а как брата, если ты вдруг вздумаешь придраться к слову.

– Как брата?

– Да. Яна, – обратилась ведьма к приятельнице, – скажи ты ей, что Лёва мне, правда, как брат! Мы с ним на одной улице выросли. Через два дома друг от друга жили. Я его семью знала, и брата я Лёвиного обожала!

– У Курганова был брат? – удивились многие женщины.

– Ага, младший. Кирюхой его звали. Такой мальчишка хорошенький был! В веснушках весь. Солнечный ребёнок. Улыбался всегда во весь рот. Я больше Лёвы его любила: он добрее всегда был. Правда, теперь я понимаю, что Кирилл в отличие от Лёвы и благодаря ему с реальностью сильно не сталкивался. Его беды не касались – все проблемы решал Лёва. Даже удивительно, что Лёва сумел остаться таким добрым и весёлым.

– А что за страшная жизнь у Курганова была? – с иронией осведомилась Оксана. – Я ничего о нём не знаю.

Многие ведьмы её поддержали. Виктория замялась, не хотела рассказывать, но была вынуждена, так как сама уже разожгла любопытство у собеседниц.

– У Лёвы родители алкаши были. К ним домой бичи и такие же запойные алкоголики толпами ходили. Правда, периодами: иногда у Лёвы терпение кончалось, и он устраивал родителям бурный скандал, выводил их из запоя, но это уже позже было. Наверное, после того, как Кирилл родился. Кажется, нам с Лёвой тогда было лет по девять. А до этого Курганова ситуация сильно не беспокоила. То есть… он делать ничего не пытался. – Вика тяжело вздохнула. – Его уже в начальных классах проблемным ребёнком считали. Он к какой-то не очень хорошей компании прибился, пакостил вместе с ними. В милиции на учёте состоял. В общем, он и сам потом курил, пил. По пьянке подраться с кем-нибудь мог. Впрочем, и не по пьянке запросто мог. Девчонки всё равно от него тащились: он обаятельным быть умел, да и плохая репутация делала его более привлекательным. А вот мальчики связываться побаивались: Лёвка был агрессивный, легко мог по морде дать – никого и ничего не боялся, ни перед кем не лебезил, не пресмыкался. Такие же, как он, его уважали.

– А его родители работали? – спросила Кира.

– Нет.

– На что же они тогда жили? – удивилась Полина.

– Мать его пенсию по инвалидности получала. Отец изредка, когда Лёва в чувство его приводил, мог подработать. Но это очень редко случалось. А Лёва бутылки сдавал, за физическую работу брался, когда постарше стал.

«И подворовывал», – подумала девушка, но вслух не произнесла.

Ангела эту её мысль услышала и была ей очень благодарна за то, что не высказала её вслух и не очернила Курганова. Сердце Лики тоскливо сжалось, когда она в полной мере осознала, какую жизнь Лёве приходилось вести. Никто не вправе его судить: он выживал, как мог.