Дмитрий Березин - Дневник фельдшера скорой помощи

В зале было шумно… Было 4—5 пьяных человек, что-то кричали, матерились и курили. У стены, туловищем на диване на животе, голова повернута на бок лежал довольно крупный мужчина лет пятидесяти на вид. Коленями на полу.

«Остекленевший взгляд» не сулил ничего хорошего, как и все остальное. Левая рука безжизненно висела с дивана, правая была под собой, левая штанина пропитана темной кровью, которая медленно текла по грязному полу. Грудная клетка слегка поднималась, слышно было слабое хрипение.

«…дышит.., часто дышит, …неглубоко дышит, …блин…». В такие моменты отключаешь восприятие остального мира, в голове четко срабатывают все алгоритмы оказания неотложной медицинской помощи, и, самое интересное, куда-то уходят сон, усталость, боль, недомогание (правда потом возвращаются в гораздо большем объеме).

– Наташ, собирай!

Наташа уже во всю «орудовала» в сумке, собирая «капельницу». Стащив мужика на пол, я закинул его ноги на диван, схватил тонометр чтобы измерять артериальное давление, попутно задирав на нем свитер, для того, чтобы осмотреть рану.

Ранка находилась в левом подреберье и на вид была вообще безобидная – примерно два сантиметра в длину и пол сантиметра в ширину. Кровь из нее уже не текла, но вот живот…, живот на ощупь напоминал мешок, наполненный крупой, такой же вздутый. плотный.

«…в живот натекло, …много натекло…, блин».

Шум, который был в комнате, стих от вставленного в уши стетоскопа. Пять-шесть раз качнув грушу тонометра, я остановил стрелку на отметке 150, начал стравливать воздух, пытаясь услышать тоны сердца.

140… 130…120… – тишина, 110…100…90…80..– тишина.

70…

На отметке 60 стрелочка тонометра дернулась, где-то далеко-далеко послышалось быстрое и еле слышимое: «тук-тук-тук-тук-тук…», как будто сердце в небытие увлекали неведомые силы, а оно кричало, взывало о помощи, но его никто не слышал. И только сейчас, когда оно уже далеко и ослаблено до изнеможения, его, наконец-то, услышали. Между миром, в котором находилось оно и этим миром был я.

Левое легкое не прослушивалось. – «…похоже и диафрагму проткнула…, гемопневмоторакс…».

– «Шестьдесят на ноль», Наташ, льём!

«Виновница торжества» – женщина лет 40—45 сидела на табуретке в сторонке, курила и, с безразличным выражением пропитого лица, повторяла:

– Я его порезала…, вон тем ножом…, вон он лежит…, нож.

Кухонный нож с деревянной ручкой и лезвием длиной около тринадцати сантиметров лежал на столе.

Загремели в дверях приехавшие милиционеры (тогда еще была милиция), шум усилился, дальше все по накатанному сценарию: носилки, капельницы, бряканье дверей «Соболька», приемный покой, «сопроводиловка», санобработка автомобиля, пару вызовов на «всякую фигню», и… Здравствуй Утро! Как же я скучал по тебе!

Пару раз за месяц приезжали следователи, что-то спрашивали по этому случаю и, постепенно, моя память избавила меня от этого воспоминания.

А вот наш доблестный суд напомнил. Аж через полгода.

…

В «кислом расположении духа» я прибыл в зал судебных заседаний.

На скамье в зале заседаний сидела пара: потерпевший и его пассия, порезавшая его кухонным ножом с деревянной ручкой. Рядышком, как ни в чем не бывало. Судья, как и положено, за столом, адвокат и прокурор друг против друга.

Началось заседание. Первым вопросы мне задавал прокурор.

– Вы тот-то, такой-то?

– Да.

– Расскажите, что тогда было. Где лежал нож, где сидела обвиняемая? Что она говорила?

Отвечаю на вопросы.

– Спасибо. – Сказал прокурор и обратился уже к судье. – Ваша честь, у меня больше нет вопросов.

Дальше пришла очередь задавать вопросы адвокату. Он меня немного рассмешил и удивил одновременно.

– Скажите, а почему вы, вместо того чтобы оказывать помощь потерпевшему, смотрели где сидит обвиняемая, что она говорит, где лежит нож…. Разве Вы не должны оказывать помощь в таких случаях? Зачем Вы смотрите по сторонам, вместо выполнения своих обязанностей?

– …э-э, не понял?! -спросил я.

Он повторил тоже самое.

Ага, понятно. Я тут лишний человек, они между собой (прокурор с адвокатом) как кошка с собакой, а я, значит, повод, чтоб было на фоне чего строить свои доводы и протесты. Ну держись!

– Я отвечал по существу заданных мне вопросов, а что касается моей профессиональной деятельности, то вот результат, – махнув рукой в сторону потерпевшего, сухо ответил я.

Адвокат, сделав вид, что меня не услышал, снова спрашивает тоже самое, только с некоторым усилившимся раздражением в голосе. Я уже выставил ему диагноз ДЭП II ст. (дисциркуляторная энцефалопатия 2 степени – это, простым языком, снижение снабжения мозга кровью на фоне возраста, алкоголизма, нездорового образа жизни и т.д., вследствие чего снижаются умственные способности)