Елена Воздвиженская - Бабка Котяжиха

А бабка Котяжиха вот что сказала:

– Сделала Дуняшка твоему мужу приворот на женскую кровь, опоила его по чьёму-то навету. Знаю я кто её научил, получит она ещё своё. А как муж твой палец себе рубанул, так дурная кровь-то из него и вышла!

Спустя какое-то время видят деревенские – Дуняшка ходит чернее ночи, что такое? Оказалось, дочка её единственная заболела. Хворь неведомая с ней приключилась. Начала она быстро расти, телом-то в длину тянется, а внутренности не успевают следом расти. Стала девочка чахнуть, то одно с ней, то другое, слепота пошла… Прибежала Дуняшка к бабке Котяжихе, плачет, в ноги упала:

– Помоги!

А бабка сурово на неё глянула, да и ответила:

– Не могу я тебе помочь, Дуняша! Грех ты большой на душу взяла, мужа чужого приворотным отваром напоила, оттого и расплачиваешься сейчас. Одно скажу тебе, коли хочешь дочку спасти – уезжай отсюда. Если тут останешься, потеряешь ты ребёнка.

В тот же день заколотила Дуняшка ставни, заперла дверь, и уехала с дочкой в город. Больше никто её в деревне не видел и ничего о ней с той поры не знали.

Вот какая история приключилась в деревне Ильинке с двумя подружками Марийкой и Дуняшкой.

Оттого грех-то происходит, что люди хотят быть мудрее законов Божиих, и не хотят учиться так, как Он им заповедал, потому ничему и не научаются (Иоанн Златоуст)

Ну что, друзья, заждались очередную сказку? Ну так слушайте, мои хорошие. А расскажу я вам сегодня про девушку Валю, которая жила в деревне Ильинке, с ней-то и приключилась вся эта история…

Жили-были две подружки, Валюшка и Ниночка. Дружили они с малых лет, не разлей вода были. Да и то, обе горе с малых лет мыкали. У Валюшки родителей не стало, когда она ещё в пелёнках лежала, хворь неведомая унесла их жизни, и осталась малютка с бабушкой, та её и воспитывала. А у Ниночки другая беда, как исполнилось ей десять лет, заболела она сильно, возили её в город, по врачам, и признали болезнь неизлечимую, с которой Ниночке придётся теперь жить всю свою жизнь, сколько уж Бог даст. Тяжело было девочке, то лихорадка, то боли, такие, что с постели она не в силах подняться, то пятна безобразные по всему телу выступят. Так и сошлись Валюшка с Ниночкой, утешая друг друга, понимая друг друга, и были они ближе, чем родные. Родные-то ведь как в жизни бывает? Порой хуже врага – и высмеют, и презрением обольют, и пакость подстроят, зная, по какому месту ударить больнее. Одни слёзы с такой-то родней. А бывает и так, что встретишь человека, пересечёт Господь ваши пути, и вроде чужой он тебе по крови-то, а душа твоя ему навстречу раскрывается, сердце ему доверяется и понимаешь ты, что неслучайно оказался он на твоём пути, а промыслительно. И боль твоя с ним утихает, и горести забываются, и утешит он тебя и поможет.

Бабушка Валюшкина, она, конечно, женщина была хорошая, добрая, да всё не мать с отцом. Вот и тянулась Валюшка к Ниночке и её семье. А Ниночка хоть и родителями обласкана была, да из-за хвори своей тяжёлой на улице нечасто бывала, всё больше дома, вот и нашла в Валюшке радость. Та прибежит, новости ей деревенские расскажет, косу длинную переплетёт как-нибудь затейливо, необычно, цветочков полевых принесёт аль ягод красных. И согревается душа Ниночкина, улыбка озаряет бледное измождённое личико. Так и дружили, так и росли. Годы шли, времечко бежало, и вошли девушки наши в возраст невест. Да только Ниночке женской доли и любви не суждено было испытать из-за болезни своей. Слабенькая была она, словно свечечка прозрачная, подует на неё ветерок и затушит лёгкое пламя. А вот Валюшка крепенькая выросла, ладная, парни на неё заглядывались. Да только она им не отвечала, глаза опустит низко, пройдёт скорее. Скромная была Валюшка, даже боязливая. За то прозвали её парни «дикаркой», да отчего прозвали-то? Чтоб себя оправдать, мол, это не мы такие негожие, что ей с нами и на танцы пойти нелюбо, а девка такая, разборчивая больно, горделивая.

А гордости-то вовсе в Валюшке не было, просто душа её была, словно птаха малая, и так девчонка счастья не видала, а тут боялась она, что ещё больше сердце её ранят, довериться не тому боялась. Вот и отказывала она парням деревенским, все вечера с Ниночкой проводила.

Та уж её сама отправляет :

– Сходила бы ты, Валенька, на посиделки, всё веселее, чем со мной сидеть.

А та лишь руками замашет:

– Не болтай, Ниночка, хорошо мне с тобой, спокойно, и не хочу я вовсе ни на какие танцы-гулянки.