Елена Воздвиженская - Бабка Котяжиха

Жили в Ильинке две подружки, Дуняша и Мария. Были они неразлучны с самого детства, и была их дружба такая, что все их за родных сестёр считали. Всюду-то они вместе были, то на озере лягушек ловят, то на речке купаются, то куколок из кукурузных початков мастерят – обернут початочек тряпицей цветной, баской, а волосики наружу выправят, вот и куколка готова. Зимой на саночках вместе катаются, да снежных баб лепят. Весной запруду строят, да из щепочек лодочки мастерят. Дуняшка та побойчее была, а Марийка поспокойнее. Если только мальчишки вдруг Марийку обидят, Дуняшка тут как тут – налетит, тумаков надаёт, мальчишки врассыпную от неё, только пятки сверкают! Боевая девка была Дуняшка, огонь прямо. А Мария та тихая была да задумчивая, сядет у озера на бережку, песню длинную, душевную затянет, а то просто сидит, на воду глядит и думает о чём-то своём, мечтает. Как в лес придут, Дуняшка, не успеешь оглянуться, уж полную корзинку ягод да грибов наберёт, а Марийка сначала все цветочки перенюхает, все травинки переберёт, каждую букашку приметит, каждую пташку послушает. А места-то в Ильинке красивые! Поля бескрайние, луга разноцветные, леса дремучие, поляны душистые, речка певучая, небо высокое, живи да радуйся!

Так и росли девчатки, зима сменяла осень, а лето весну, пролетело времечко, заневестились Дуняшка с Марийкой, выросли. Красавицами стали, глаз не отвести. Дуняшка кучерявая, тёмненькая, глазищи как изумруды, зелёны, у-ух! Как взглянет, так сердце ёкает. А Марийка светленькая, коса длинная, глаза голубеньки, как небушко. Песню запоёт – заслушаешься. Женихи к ним посватались. И вот сыграли подружки две свадьбы в один день. Вся деревня дивилась их дружбе – и росли-то как сёстры и даже замуж вышли в один день! Вот и жизнь пошла семейная, хлопоты да заботы. Мужья обоим хорошие достались, работящие парни, крепкие, ладные, и руки откуда надо растут, и умом Бог не обидел. Да вот только по разному судьба сложилась у девчат. У Марийки две доченьки-близняшки родились, беленькие, голубоглазенькие, словно два солнышка. Все в мать пошли. Муж Марийкин так и называл их всех троих – солнышки мои. А вот у Дуняшки никак с ребёночком-то не получалось. Уже и муж стал косо на неё поглядывать, серчать вроде как. А что Дуняшка может сказать, молчит да плачет. Думала она, думала, да и решила пойти… А куда, как думаете? Правильно, к бабке Котяжихе. Она много чего знает, непременно поможет. Так и сделала Дуняшка. Вечерком, как смеркаться стало за окном, собралась, да пошла огородами, чтоб никто не видел и вопросов не задавал, к бабке Котяжихе.

Пришла и рассказывает той, так, мол, и так, детей у нас нет и никак не получается, а хочется деток, очень хочется! Что делать? Как быть? Расплакалась от беды своей горько, нету сил в себе боль держать. Выслушала бабка Котяжиха её внимательно да и говорит:

– Помогу я тебе, девка, будут у тебя дети. Как полнолунье наступит, приходи ты ко мне в вечор, да так, чтобы ни одна живая душа тебя не увидела, и мужу ничего не сказывай. Сила материнства она тайны требует.

Вот и созрела луна, повисла на небе тяжёлым оранжевым шаром, полная, брюхатая. Окольными путями прокралась Дуняшка к бабке Котяжихе. И дала ей та пузырёк с настойкой, да и сказала:

– Пить будешь эту настойку по капелькам десять ночей подряд и с мужем спать каждую ночь. Ну, а там увидишь, что будет.

Ушла Дуняшка от бабки Котяжихи с надеждой, сжимая крепко заветную скляночку под складками шали.

Прошло время, всё делала Дуняшка, как ей бабка наказывала, и настой пила, и с мужем каждую ночь ложилась. И в один день почувствовала она, что изменилось всё кругом – и чай иначе пахнет, и молоко, которое она так любила, неприятно ей сделалось вдруг, и от борща её воротит. Пришла она как-то к подруженьке своей Марийке вечерять, а та из сенцев капустку принесла квашеную, сочную, хрустящую, да с клюковкой алой. Ох, и набросилась Дуняшка на эту капусту, ест да нахваливает. А Марийка следит за ней с улыбкой, ничего не говорит, а после уж и сказала:

– Не тяжёлая ли ты, Дуняшка?

Удивилась Дуняшка, глаза на подружку вытаращила, рот раскрыла:

– Да ну, Марийка?

А сама задумалась, поди, правда? Хотела было на радостях поделиться с подружкой тайной-то своей, да вспомнила наказ бабки Котяжихи, чтоб язык за зубами держала, и смолчала. Поспешила Дуняшка домой, скинула шубейку и валенки, подбежала к зеркалу, глянула на себя – глаза светятся, лицо сияет какой-то особой красотой, тихой и вместе с тем величественной! Ой, неужто и вправду сбылось желание её заветное? Но решила Дуняшка пока обождать и никому не сказывать, дождаться тех женских дней, о которых говорить при людях негоже.