Ася Май - Чёрное пятно. Сборник хоррор-рассказов

Она же вообще далека от медицины, может, это вполне себе нормальное явление.

А что, если это какое-нибудь раковое пятно?

Или другая заразная болезнь?

Она озабоченно покосилась на сидящих в автобусе пассажиров. Что если она их всех заразила этой новой ужасной болезнью?

Зато ее вполне могут назвать в мою честь.

Ей страшно хотелось хихикать.

Наверное, это истерическое.

На работе никто толком не спросил, что у нее с щекой, просто менеджер смены отправила ее на склад, сказав не отсвечивать в зале, и Маргарита смогла весь день посвятить перебиранию бракованных штанов, вышедших из моды юбок и новой коллекции летнего сезона.

Интересного в этом было мало, и она невольно снова и снова возвращалась мыслями к…

Нет, не возвращалась. Она не думала о…

В обед она тихонько заглянула под повязку, надеясь, что утреннее видение было именно видением, коротким помутнением рассудка.

Надеюсь, я просто тихонечко спятила, вот и все.

Мысль об этом показалась ей успокаивающей. Тихонечко спятить было очень даже приятным дельцем. Поселится где-нибудь в глухой деревушке на отшибе, будет собирать травы и грибы, разговаривать с птицами и займет должность местной сумасшедшей. Сошьет себе цветастое платье в пол…

«Если ты так об этом думаешь, то ты точно сошла с ума,» – подумала Рита, относя в угол очередную перебранную коробку. Это просто естественное явление, с которым ты раньше не сталкивалась. Какая-нибудь экзотическая болезнь… чего паниковать раньше времени? Да и паникой делу не поможешь, надо просто записаться к врачу и все.

Идти к врачу было лениво. Вновь подкатила жутчайшая апатия, теплая и уютная, которая караулила ее уже очень давно, временами отпуская, временами накрывая с головой.

Тут два варианта, либо я умру, либо нет. Если первое, то уже ничего не попишешь, а если нет, то придется продолжить как-то жить.

Как-то жить. Это донельзя лучше описывало последние годы ее жизни, каждый день тянул за собой предыдущий, и она катилась по горкам жизни, давно уже не американским, с покорностью шарика, влекомого инерцией.

Как будто этого мне не хватало.

Она уже давно отчаялась почувствовать вкус жизни также, как это было в детстве и юношестве, когда даже небо казалось ярким импрессионическим полотном, вкус жвачки бил по языку фруктовой волной, а летний воздух пах так таинственно и сладко, заставляя сердце замирать.

И теперь даже столь экстраординарное событие не могло выбить ее унылую жизнь из скучно проторенной колеи.

Дорога с работы и та была лишена радости: духота автобуса, теснота и неприятное кисловатое амбре потеющих усталых людей прижала Маргариту к окну на задней площадке, впечатав в стеклянную поверхность. Но даже она не несла благодатной прохлады, а лишь дышала отпечатком дневной жары.

Маргарита думала о пятне – впрочем, она занималась этим с момента его появления – когда завибрировал телефон в заднем кармане ее потертых джинсовых шорт. Кто-то звонил.

Это просто спам .

Брать телефон не хотелось, а он звонил все настойчивее.

Ошиблись номером.

Телефон все звонил.

Пришлось достать и полюбоваться яростно высвечивающейся на экране надписью «Людмила Петровна».

Выключив звук, Маргарита убрала телефон в карман. Разговаривать с бабушкой не хотелось. Настроение и без того было паршивым, а бабушка обладала удивительным, почти сверхъестественным умением портить без того нижеплинтусное настроение, которое, казалось, ухудшить уже не под силу даже самому изобретательному садисту.

А сейчас это было последнее, чего ей хотелось. Голова медленно наливалась горячей слабостью, Рита кожей чувствовала исходящий от нее жар.

Хотелось завалиться в постель после прохладного душа, может быть, выпить чаю со льдом.

Пульсирующая тянущая боль наполнила ее щеку, и Рита едва не вскрикнула, таким неожиданным было это чувство, напоминающее боль в зараженном кариесом зубе, только расползающееся по коже и внутри плоти.

Боль исчезла также быстро, как и появилась, и Рита хотела было коснуться языком изнанки щеки, но отдернула сама себя. Какое-то глубоко затаенное предвкушение страха вынудило ее воспротивиться этому порыву, и она замерла, боясь даже пошевелить головой.

Душное отупение овладело ей, и все, о чем она думала, так это о прохладной постели, которой ей не светило, и крепком сне без сновидений.

Смутное воспоминание о сегодняшнем сне всколыхнулось в ней тревожными образами, которые Маргарита быстро отогнала. Если думать о сне слишком много, рано или поздно он начинает преследовать тебя.