Евгений Скоблов - Санаторий «28 марsа». /записки из дневника Странника/

– Что?! – шумит существо, – алкашня проклятая! А ну, пошли отсудова, сволочуги!

Дама верещит довольно громко и, конечно, сейчас привлечёт внимание полицейского в машине. Он, кстати, приоткрыл дверцу, но Страннику видно, что страж порядка пока просто разговаривает по телефону.

– Я уже час как с балкона смотрю на вас! Вот, сейчас полицию вызову!

Бежать поздно и трудно. Между тем, «эцилопп» уже вылез из машины, и, не прекращая общения по телефону с интересом поглядывает на странную компанию у соседнего подъезда, состоящую из одного реального объекта и двух, почти нереальных…

Интересно, откуда берутся решения, просчитываются варианты возможного развития событий в искажённой реальности и выбирается наиболее оптимальный? Трудно сказать. Возможно это как раз от возможности проникнуть в информационное поле Земли в результате более расширенных границ сознания.

В руке у Странника возникает волшебная бумажка, имеющая вес как в реальном, так и в искажённом мире, в народе называемая «Владивосток-2000». Странник ещё до похода в «Пятёрочку» оказался с Сбербанке, где обменял сто долларов на родные рубли, чтобы быть свободным и счастливым весь этот и предстоящие два дня путешествия по Гиперзоне.

В следующий момент «Владивосток» оказывается в кармашке халата чудовища, которое в долю секунды превращается в добрую и внимательную миссис Хадсон.

– В чём дело, уважаемые? – это молодой, розовощёкий и в меру упитанный полицейский, который совершенно незаметно оказался совсем рядом.

– Ах, что вы! – миссис Хадсон мгновенно вникает в роль, – товарищ полицейский, это мои родственники из Домодедово. Я их всё зову, зову, а они всё болтают и болтают. Тётя Маша уже два раза звонила…

Хадсон довольно складно плетёт версию для полиции, а инспектор, обозревая странный коллектив в составе двух полупьяных и одной истерички, полагает, что всё это туфта, но объяснение освобождает его от проведения «необходимых следственных действий и дознания на месте». Да и напарник, наверное, должен уже вернуться.

– Ну, пошли, пошли, чего расселись? – Хадсон вошла в роль, погрузилась в образ основательно и ей хочется продолжать пьесу.

Она открывает дверь подъезда. Сержант полностью потерял интерес к ситуации и не спеша возвращается к автомобилю.

Кто знает, очень может быть, что по некоей инструкции он и не должен был его покидать…

Теперь из радио доносится голос Трофима «Я был свидетелем на свадьбе с лентой красною, мой друг Андрюха брачевался в первый раз…»

В это время из соседнего подъезда важно выходит напарник, усаживается рядом с водителем и машина плавно растворяется в соседней арке. Кто знает, может быть это пространственно-временной портал… Ведь это только кажется, что с внешней стороны дома, куда выводит арка – шоссе. А что если там иной мир, затерянный в глубинах Дальнего Космоса, или, например, планета Плюк?

Все эти мысли мелькают в воображении Странника, когда они, попрощавшись с миссис Хадсон уже перемещаются в другое измерение – соседний большой двор… Там, за зданием школы есть скверик с удобными лавочками и где, по идее, сейчас никого не должно быть.

Во-первых, нужно срочно подкрепиться после пережитых волнений, а во-вторых…

– Как ты его назвал? Яйцо-в-лоб? – кокетничает Кларисса, ей снова весело и хочется шалить.

– Ну… ты, что «Кин-Дза-Дза!»» не помнишь?

Они плавно покидают этот и через некоторое малое время оказываются в соседнем мире.

– А чего ты вдруг «Кин-дза-дзу» вспомнил?

– Ну, как сказать… Это мой настольный фильм.

– И что в нём хорошего… не понимаю.

– Ты сколько раз смотрела фильм?

– Не помню, но один раз точно.

– Я его посмотрел раз двести. Когда в девяностых появились видеомагнитофоны, этот фильм был одним из первых, который я записал с телевизора.

– Да что в нём такого-то? Ну бегают по пескам несколько дурачков, летают в бочке. Ку-ку – ЫЫЫ, и всё! Ерунда какая-то…

– Ну как тебе объяснить. Вообще-то, это просто не твой фильм. Большинство зрителей в первую очередь воспринимает форму, в которой подаётся та или иная картина, а уж потом вдумывается в содержание. Ты знаешь, фильм же сначала провалился в прокате. Большинство зрителей, как и ты, не приняло его, кроме относительно небольшой группы, которая причислила фильм к гениальным сразу. Мне, например понадобилось раз пять посмотреть, чтобы понять что этот фильм для меня – один из самых значительных, которые я когда-либо видел. И чем больше я его смотрю, тем больше проникаю вглубь идеи Данелии.