Максим Лист - Слайд-шоу

– А какая связь между этими грязными шлюхами и геями в искусстве?

– А какая связь между бродячими собаками и вокзальными беляшами? Вроде бы никакой, но интуитивно мы чувствуем, что она все-таки есть…

Так и здесь, возвращаясь к теме гомосексуализма, налицо анатомическая и психологическая схожесть. Поскольку природа и мужчин, и женщин наделила одинаковыми по своему устройству жопами, то и разницы особой в те времена не делали, чью жопу использовать для удовольствия; и оказать «любезность» ближнему мог позволить себе каждый, хотя бы взамен на ответную услугу. Предполагаю, что такая практика была распространена среди юных друзей-гимназистов, не имевших лишних карманных денег на «грязных шлюх», и бедных студентов, которые расходовали свой скудный бюджет на более значимые вещи. Как говорится, зачем платить больше, если можно вообще не платить?

Разумеется, речь не идёт о том, что всего сто лет назад люди сношались анально без разбора. Были тогда и мораль, и нравы, и дуэли, и честь, но вот то, что тяжким грехом ни для девушек, ни для юношей подобное поведение не являлось – это факт! Это было, скорее, тренировкой и даже поддержкой друг друга, иногда проявлением заботы и уважения, если угодно; ну и, конечно же, возможностью получить регулярную разрядку и, как ни парадоксально, опыт для дальнейшего построения здоровой семьи.

Уж насколько данный факт имеет прямое отношение к искусству, утверждать не возьмусь – корреляция, как и с вокзальными беляшами, довольно призрачная, но очевидно, что наследие и обилие шедевров по сравнению с нынешним временем, куда богаче, будь то живопись, архитектура, поэзия и, конечно, музыка с бесконечным количеством потрясающих композиторов и музыкантов.

– Они, что, все были голубыми?

– Конечно нет! Но в естественных вещах люди не видели крамолы; это распространялось на все потребности человека, а потому и свободы внутри наших предков имелось куда больше, а без нее нельзя творить. А сегодня что? Не искусство, а авторские поделки кое-как обученных ремесленников! На весь мир достойных наберётся не больше, чем раньше было в каждой отдельной империи, даже без учёта разницы в численности населения.

Может, всё дело в презервативах? – с шутливой патетикой закончил Вячеслав Андреевич.

Рома финальной шутки не оценил, размышляя и пытаясь осознать масштабы услышанного.

– Фотографировать мужиков я все равно не стану!

Вячеслав Андреевич широко улыбнулся.

– Ты художник тебе и решать. А если серьёзно, то я и не рассчитывал на значимые немедленные перемены в твоём сознании. Они появятся постепенно, как ростки. И, кто знает, во что и до каких высот они вырастут, – ободряюще закончил он и собрал лежащие журналы в аккуратную стопку.

– Сомневаюсь, – по-детски упрямо вставил Рома.

– Ты похож на моих студентов, они тоже многое принимают в штыки, но проходит время и некоторые из них приятно удивляют… – Слава встал и убрал журналы на полку стеллажа.

– Ты и с ними ведёшь такие беседы? – почему-то удивился Рома.

– Нет, я не преподаю половое воспитание, моя специализация иная. – Включив чайник, Слава снова сел за стол. – Но, как ты заметил, искусство само по себе неоднозначно и не может быть таковым. Оно тем и прекрасно, что, как бы ни переписывали историю, остаётся точным слепком эпохи, и внимательный человек всегда сможет разглядеть истинное положение вещей. Я бы даже осмелился утверждать, что искусство куда точнее и информативнее летописей.

Рома встал, подошёл к маленькому столику с посудой и положил в пустые чашки чайные пакетики.

– …А на фото парней в нашем патриархальном городишке большого спроса не будет – за них нам много не заплатят, так что и фотографировать их не придётся, обещаю, – заверил Слава. – У нас своя «классическая» клиентура! Мы не пишем историю, мы зарабатываем деньги.

Чайник вскипел, и Вячеслав Андреевич налил кипяток в приготовленные чашки.

Позже тема однополой любви специально не поднималась. Рома, как и прежде, видел журнальные развороты с мужскими торсами и пружинистыми бедрами, но трагедии больше из этого не делал. Иногда, под настроение, Вячеслав Андреевич рассказывал удивительные истории и факты из жизни известных людей.

Особенно впечатлил сюжет о святом Себастьяне, к которому сотни раз возвращались живописцы и каждый раз пытались отыскать в нем нечто новое, а увидев версию Хендрика Тербрюггена, Ромка и вовсе покраснел и даже сам не сразу понял почему…