Арина Малых - Не бойся тишины

Вечерело. После сытного ужина барин пошел прогуляться. Он позвал спаниеля и отправился в сторону рощицы. Около колючих зарослей пес громко залаял и подался назад. Яков остановился: «Санду, что такое?»

Из-за высокого куста вышла старая цыганка с курительной трубкой в зубах. Яков ее узнал: это была та самая старуха, которая сидела возле кибитки во время его первого посещения табора. Тогда она раскладывала пасьянс и, вроде, не обращала внимания на гостя и разговор у костра. «А может, она все знает?», подумал Яков. Старуха выпустила густой клубок дыма, пристально взглянула на мужчину и полушепотом произнесла: «Вижу тебя, все о тебе знаю». По рукам Якова пробежали мурашки.

– Я к тебе шла, – сказала старуха хриплым скрипучим голосом.

– Да? – растерялся барин и невольно сделал шаг назад. Спаниель испуганно прижался к хозяйской ноге.

– Да ты не бойся. У меня к тебе дело, – негромко проговорила старая цыганка. – Я от Рады.

– От Рады?! – радостно воскликнул Яков.

– Да не кричи, а то услышат, – по-заговорщически прошипела старуха, оглянулась по сторонам, поднесла ко рту трубку и внимательно посмотрела на барина.

Яков приложил палец к губам и терпеливо ждал, что будет дальше.

– Она сама прийти не может, потому что за ней следят, – говорила она. – Сегодня наш табор уходит, время пришло идти дальше. Это единственный шанс, – пожилая женщина сделала затяжку, выпустила дым и продолжила, – приглянулся ты нашей Раде, странно это, конечно, ну да ладно. Михей про тебя слышать ничего не хочет. Вообще, после твоего прихода, он заторопился, сказал нам, что этой ночью тронемся в путь. Рада меня попросила, чтобы я пришла к тебе и спросила, готов ли ты на все ради нее?

– Конечно! Все, что угодно! – воскликнул Яков.

– Тише! – шикнула старуха.

– Да, да, прости, – прошептал барин.

– Когда табор начнет собираться, я вызовусь за Радой приглядеть. Михей согласится, потому что от меня толку в сборах нет. Ночью я ее выведу. Помогу вам. Она к тебе прибежит, ты ее спрячь хорошенько. Пока в дороге будем, точно никто не хватится. Идти долго…

– А это не опасно для тебя?

– Когда спохватятся, далеко будем, – буркнула цыганка и добавила, – я старая, могу и задремать, что с меня взять… А после, кто разберет, когда девчонка сбежала…

– Думаешь, не догадаются, что ко мне?

– Ты барин не обижайся, – ухмыльнулась старуха, – только тебя всерьез особо никто не принял. Рада уже несколько раз говорила, что сбежит. Для Михея это не будет большим удивлением, – она помолчала, и, пожевав губами, добавила, – да и я прикрою, скажу, что девка в город могла податься, или еще что-нибудь придумаю…

Яков упал на колени перед цыганкой, схватил ее за руку и поцеловал.

– Благодарю, благодарю, – лепетал он.

– Ладно, – старуха недовольно отняла у него руку. – Я увидела, когда ты пришел, что люба она тебе по-настоящему, потому согласилась на это. Но ты должен Раду мою беречь, старайся не оставлять ее одну, иначе беда случится!

– Конечно, конечно, буду беречь, как зеницу ока, – затараторил громким шепотом Яков и поднялся с колен.

Старуха, прищурившись, посмотрела на него и объявила:

– Дочка у вас будет.

Яков не сдержался и смахнул слезу.

– Благодарю, благодарю…

Старуха покачала головой и неторопливо ушла в рощу, посасывая трубку и выпуская небольшие облачка сизого дыма.

Яков долго не мог прийти в себя. Он читал все известные ему молитвы, воздавал хвалу Господу, подхватывал спаниеля и сжимал так, что собака попискивала и вырывалась, пританцовывал и хлопал по коленям. Не помня себя, он прибежал к дому, перепрыгнул крыльцо, заглянул во все комнаты, прибрал, где было недостаточно на его взгляд чисто, окинул взглядом шкафы с книгами, некоторые произведения поменял местами, заглянул в спальню, пригладил постель, «нет, нет, не сегодня», осадил он сам себя и вернулся в большую гостиную. Яков сел, потом встал, не находя себе места, стал ходить взад-вперед по комнате. Он ощущал биение своего сердца. Чтобы успокоиться, Яков пошел в библиотеку и стал переставлять книги. Ему попался томик Шекспира. Барин присел на кушетку и стал декламировать стихи вслух, чтобы не отвлекаться:

«Две равно уважаемых семьи

В Вероне, где встречают нас событья,

Ведут междоусобные бои

И не хотят унять кровопролитья.

Друг друга любят дети главарей,

Но им судьба подстраивает козни,

И гибель их у гробовых дверей