Владимир of Владимир - Для маленьких девочек и мальчиков, которые думают, что они большие. Книга 2

Наша Нинель в предвкушение не зря прожитого вечера, очень уж эмоционально размахивала руками, общаясь с присутствующем обществом кавалеров. И нечаянно задела своей рукой, бутерброд Геннадия, который свалился на пол, так и не откушенным. Нинель ойкнув, замерла, видя причинённое ею страдание, так красочно отразившееся на лице не евшего целый день водителя. Расплата пришла мгновенно, Геннадий врезал нашей единственной здесь присутствующей даме по лицу, в порыве не управляемого гнева. Да-да мои юные друзья, алкоголизм с наркоманией не только расслабляю нервы, при дозе снимая напряжение, но и разъедают всю нервную систему, как кислота:

– Ты что курица облезлая, размахалась крыльями!

– Я нечаянно! – Ревела Нинель, размазывая тушь по лицу.

– Нечаянно твоя мать прозевала срок с абортом! Чего расселась шкура, давай делай другой бутерброд! – И Геннадий замахнулся вновь, на рыдающею даму.

– Чего делай! Уже приехали! – Ревя сообщила Нинка.

Машина действительно остановилась возле двух этажного, без подъездного дома, на четыре семьи. Они поднялись по наружной лестнице на второй этаж и зашли во внутрь. Скромность жилья будет опущена мною, скажем так, оно напоминало притон. Появившаяся Нинель в старом коротком халате, принялась готовить бутерброды с килькой и сыром. Щека её заметно распухла, но это не помешало ей подвести себе глаза. После того как выпили и закусили, дух праздности и хорошее настроение вернулись вновь. Нинель была на высоте, в обществе галантных кавалеров, блистая своими голыми коленками и распухшей щекой. Она неудержимо ёрзала по мужским коленям, плюхаясь на них и также легко могла вспорхнуть. Ну а после выпитой бутылки, она вообще как-то сильно преобразилась, скажу не лукавя, даже похорошев. Что и не преминул заметь Кот:

– Нинель. Ты кажешься мне такой обаятельно милой кокеткой. Я понимаю вашу не свободу, в обязательстве перед Геннадием. Пардон. Ну все же, могу ли я надеяться?

Нинка захихикав, глядя на Геннадия, ответила:

– Пошёл в жопу! – Но по её глазам было видно, витиеватость предложения, её не сколько не смущала, а хмельно кружило голову, внимание мужского общества.

Все было изыскано и чинно, если не считать что Нинка материлась как сапожник. К вечеру стал усиливаться мороз и в квартире появился шестилетний сын Нинки. Это был мальчуган отмеченный худобой, с тонкой шеей и живым любопытствующим взглядом. На нем было старое пальто не по размеру. Пальто было коротким, так что рукава не закрывали голые красные от мороза запястья, хотя малыш и прятал руки в карманы. На голове была видавшая виды ушанка, а на ногах обшарпанные башмаки без шнурков. Понятно было что парень на улице продрог, он часто шмыгал носом.

– Явился! Чего пришёл так рано? Видишь у нас гости! – Пьяно вопрошала мамаша. Но малыш уже её не слышал, его взгляд был прикован к бутербродам с сыром лежащим на столе. Ел ли он вообще сегодня, Ненель не знала вовсе.

– Я хочу бутеброт. – Мальчик ловким движением схватил его с тарелки. Но ещё более ловким ударом, мать шлёпнула его по руке, да так, что бутерброд выпал на пол.

– Ты чего хватаешь, без разрешения! Следующий раз так стебану! Можно он возьмёт бутерброд, все равно уж уронил на пол? – Обратилась Нинка к мужскому обществу, виноватым голосом, застыв в смирении.

– Ей бы сейчас веер в руку и картину пиши, но лучше перо в зад.– Подумал Кот, однако сказал другое: – Ты чего Нинель? Как говорят французы – кес ке сё. Пусть ест.

Не успел Кот договорить, как малыш уже собрал с пола сыр и намазанную маслом булку и все засунул себе в рот, активно работая челюстями.

– У проглот. Его сколько не корми, всегда голодный. – Сказала Нинка, подсаживаясь на колени Геннадию.

Малыш отошёл от матери на недосягаемое расстояние и с невероятной скоростью умял оставшиеся бутерброды в тарелке. Затем он внимательно осмотрел стол и не найдя больше ни чего, что можно было бы съесть, удалился на улицу.

– С самого рождения, он не нужен был ни кому в этом мире. – Тихо сказал Бабуин Коту.

– Да, но как странно, с его уходом закончился и праздник. – Также тихо ответил Кот. Они молча встали и вышли на свежий морозный вечер.

– Мороз крепчает. Надо прогреть машину. – Сказал Кот. – И они направились к газику.

– Прогреть?

– Вот в доме на против, живёт одна моя старая знакомая Айли. Зайдём. – Зайдём, Кот произнёс ни как вопрос, а как утверждение. И они зашли.

В доме с печным отоплением, до их появления, пахло кисло-сонной тоской. В центре квартиры стояла круглая печь, отапливающая проходной зал, за ним спальню и коридор с другой стороны, ведущий в другую холодную спальню. Кухня отапливалась плитой-печкой. Айли оказалась девятнадцатилетней симпатичной девушкой, с фигурой манекенщицы. Они устроились на кухне. После выпитых пару рюмок коньяка, девушка раскрепостившись, пристроилась на коленях Кота, обняв рукой его за шею, весело щебетала. Бабуин потеряв к ним интерес, стал высматривать тень приведения, постоянно скользящей по тёмному коридору мимо кухни. Наконец он спросил у Айли: