Алгебра Слова: Беглец

Рассветная тишина вдруг с треском рассыпалась: с негромкой трелью домофона открылась подъездная дверь, и послышались легкие шаги по ступенькам. Пара мужских ботинок остановилась около Катенка.

Два волшебных звука:

«Кс…».

Катенок не успела поднять голову и рассмотреть незнакомого мужчину. Семеныч нагнулся, взял Катенка, и, держа ее на ладони, поднял высоко над головой.

«Смотри вверх!» – улыбнулся Семеныч, глядя на расширившиеся глаза Катенка. Она с восторгом смотрела вниз на увеличивающееся расстояние между знакомым прежде «миром» и ей самой.

«Вверх? Да мир-то еще и не начинался! Небо! Почему такое прозрачное? Почему нетвердое? И ничем не пахнет. Зачем же столько места выше, где никого нет, а внизу нельзя пройти так, чтобы тебя не задели, или ты не перешел кому-то дорогу?» – изумлялась Катенок.

Семеныч опустил ее вниз, и мир стал опять твердым асфальтом, то есть тем, что можно было ощутить лапами. Обычно пахло мокрой грязью после дождя, и прелой листвой.

Но «мир» с этого момента сильно изменился. У него появились светлые глаза, ласковые руки, широкие плечи, тонкий запах мужского одеколона, белая рубашка и темный костюм. А на правой руке – перстень с треснутым сапфиром на безымянном пальце и сбитая костяшка среднего…

Семеныч поправил на плече ремень от серой спортивной сумки и ушел.

Катенок растерянно смотрела вслед Семенычу. В руки она никому раньше не давалась, и гладить себя позволяла не всем. Чужое личное пространство Катенок уважала и требовала такого же отношения к себе. А этот мужчина не вызвал у Катенка никаких отрицательных эмоций, несмотря на свое бесцеремонное поведение.

На углу дома он обернулся.

Во дворе уже стемнело, когда Семеныч возвращался с работы. Неожиданно для себя он сделал небольшой крюк, пройдя не прямо до подъезда, а через детскую площадку, мимо сломанных качелей и низких лавочек. Он и сам не осознавал, что его ищущий взгляд блуждал по утоптанной дорожке, асфальту, газонной траве, кустам.

Но маленького пушистого комка на земле не было.

Естественно, встретиться во дворе они не договаривались. Но Катенок ждала Семеныча, а Семеныч ожидал увидеть Катенка. Хотя в этом они не признались бы даже и самим себе.

Катенок наблюдала за ним с крыши небольшого деревянного домика на детской площадке, забраться на которую для нее означало преодолеть жуткий страх перед высотой и будущим, когда с домика придется слезать, рискуя упасть. Но она залезла на облупленную крышу, когда с площадки ушли все дети. С домика лучше была видна дорога: Семеныч мог прийти либо с одной стороны дома, либо с другой. А ждать его возле подъезда – Катенок не хотела, чтобы Семеныч, во-первых, не прошел мимо и не сделал вид, будто не брал ее на руки утром, а во-вторых, не подумал о том, что она его ждет.

Его долгожданные шаги раздались совсем рядом, и Катенок, позабыв от радости о своем страхе, прыгнула Семенычу прямо под ноги, точно свалилась с неба.

– Привет! – сказал Семеныч и почему-то обрадовался. Присел, бережно провел рукой по спинке Катенка и взял ее на руки. Отпустить не смог. Ему и в голову не приходило завести себе кошку, но, когда Семеныч вновь приподнял ее на ладони и снова увидел восхищенные глазенки, то опускать на землю Катенка обратно у него тоже не возникло мысли.

Катенок вжалась в его ладонь, не выпуская коготков. Семеныч почувствовал, что она боится упасть, а также он заметил осторожный взгляд Катенка, косящийся на подъездную дверь. Семеныч почувствовал трепет напряженного пушистого комочка, который весил не больше нескольких пачек сигарет и помещался на его ладони.

Он поднялся по ступенькам, свободной рукой доставая ключи из кармана. Катенок забавно и медленно опускала ушки к своей голове, и Семеныч осторожно прижал ее к себе, словно защищая ее от ее же собственного страха и от внешнего окружающего пространства.

«Ты прелесть!» – услышал Семеныч, как если бы с ним заговорили. Он услышал это явно, как мысль, и неявно, как слова. То есть, совсем наоборот. Человек неявно слышит мысли, свои мысли, но четко слышит слова и звуки. Семеныч совсем не удивился. То ли потому, что слишком вымотался за день и устал, чтобы раздумывать о том, что правильно, а что – нет, то ли потому что вечерний банкет затянулся.

– Знаешь, мужчинам так не говорят! – весело возразил Семеныч.

«Кто не говорит?» – спросила Катенок.

– Никто так не говорит. Мужчина может быть сильным, умным. Ну, не знаю, разным, но мужчину так не называют! – ответил Семеныч, приложив круглый ключ к блестящему кружочку домофона.