Игорь Евтишенков - Римская сага. Далёкие степи хунну

– Чтоб ты сдох! – непонятно кому пожелал Атилла и, сплюнув, отошёл в сторону.

Дорога к новому месту оказалась трудной и долгой. Высокие горы северной Парфии сменились более унылыми холмистыми степями новой земли с унылыми сухими кустарниками на склонах, длинными каменистыми долинами, напоминавшими высохшие русла рек, и длиннокрылыми птицами, которые постоянно парили в вышине, выискивая добычу. Сопровождавшие римлян кочевники не били и не понукали их, следуя позади. Впереди ехали всего пять или шесть всадников. Это было странно, особенно для тех, кто ожидал от перемен только худшее. Ночи стали холоднее, а дни – ветренее. Многие простужались и болели. В городах римлянам удавалось выпросить или обменять какие-то продукты, и тогда голод немного отступал, а в пути приходилось есть только то, что давали всадники. В лучшем случае, это были кости и жилы, иногда они сами ловили зайцев или мелких грызунов. Но, как ни странно, никто по пути не умер. Даже дети. Около десятка смельчаков пытались убежать, но за ними никто даже не погнался. Павел Домициан, который уже немного научился разговаривать с кочевниками, сказал, что все беглецы погибли от голода и холода.

Римляне и их семьи держались дружно и старались друг другу помогать. Только разговаривали редко. Чаще обменивались одним-двумя словами и замолкали. Все ждали. Ждали, куда приведут их Фортуна и эти низкорослые всадники в кожаных халатах и кожаных штанах.

Позади остались города Бактра, Мараканад, Кашгар, на которые Лаций совсем не обращал внимания и отрешённо слушал по вечерам рассказы слепого певца о том, каких людей там видели остальные и что слышали. Хотя, по большому счёту, все эти поселения располагались вдоль одной караванной дороги и были похожи друг на друга, как близнецы. Жизнь в них кипела вокруг расположенной в центре базарной площади. Все остальные постройки громоздились по кругу по мере удаления от центра. С годами дома напирали друг на друга, строились сбоку и сверху, оставляя свободными только одну-две дороги, которые вели к воротам и торговым рядам. Везде всё было одно и то же.

Однажды они остановились на ночь на небольшой возвышенности, за которой виднелась длинная глубокая впадина. Она расширялась и уходила вдаль, где терялась среди многочисленных холмов, за которыми садилось солнце.

– Ты узнал уже больше, чем я, – со вздохом заметил Лаций. Слепой певец был рад услышать его голос, потому что раньше тот молчал и лишь изредка отвечал да или нет. – Но убежать отсюда, похоже, нельзя. Я перебрал все варианты, но без лошадей и еды это невозможно. Ты что-нибудь чувствуешь, Павел?

– Я чувствую себя птицей, летящей вместе с Аквилоном в небесах. Ветер дует мне в лицо, а я всё иду и иду…

– А я ничего не чувствую, – покачал головой Лаций. – Хотя тоже иду.

– Прости… но ты должен сейчас быть сильным. Многие смотрят на тебя. Вчера Саэт спрашивала, как ты. Атилла постоянно подходит, другие люди – тоже. Так нельзя. Ты можешь заболеть и умереть, потому что дух твой ослаб.

– Да, да, я всё знаю. Но я не ослаб. Ты же видишь. Просто думаю, что хочет от нас Фортуна, если здесь нет даже растений и животных? – вздохнул он, откидываясь на спину и глядя на оранжевый диск солнца. – Смотри, даже варвары нас не охраняют. Можно рискнуть и убежать, как те несчастные… Просто спрячься за камень, и всё. Завтра вечером они будут уже далеко. И никто не будет тебя искать.

– Но без еды ты умрёшь. Они дают нам еду, – осторожно заметил Павел, стараясь не оттолкнуть друга от себя, чтобы тот снова не замкнулся.

– Да, ты прав! Они дают нам еду! – горько воскликнул Лаций. – У нас нет будущего. Дальше будет ещё хуже. Посмотри на всадников! У них только кожаные плащи и кожаные штаны. Нагрудники из кожи и несколько накладок из железа. Мечи с двух сторон острые, но ручка маленькая, лезвие короткое, ножны на поясе крепятся всего двумя ремешками. Что это за воины?

– Ну не скажи, – возразил слепой певец. – Я слышал, у них хорошие луки. Смотри, сколько они охотятся. И всегда есть мясо.

– Мясо есть, потому что они старых лошадей режут. Ты же не видишь, сколько скота они за собой гонят!

– Не вижу, но слышу, – пробормотал Павел. – Ты прав… Но стрелять из луков они умеют. Как и парфяне. Даже лучше.

– Но это всё равно не Рим!

– Ну ты даёшь! Лаций, я не ослышался? Ты сошёл с ума? Ты что, в Рим собрался? – искренне удивился слепой певец.

– Да, – с грустью ответил Лаций. – Очень хочу в Рим. Ты знаешь, я как будто ослеп. Я не могу вспомнить Форум, храмы Весты и Юпитера – они для меня только слова, и всё. Что это такое? Почему я не вижу их перед глазами? Я ослеп? Боги дают знак? Только яркие краски, и сердце радостно стучит, когда думаю о Риме, но самого Рима не вижу, – с горячностью говорил он, а слепой друг, улыбаясь, кивал и слушал. – Что там сейчас происходит? Как Суббурская улица, порт, Палатин?