Игорь Евтишенков - Римская сага. За великой стеной

Когда воины генерала Тана вернулись в провинцию губернатора Сяо, картины с изображением битвы на реке Талас уже были готовы. Их оставалось соединить между собой и прикрепить к стене. Вместе с ними было подготовлено и всё снаряжение для римлян. Но как это отправить в столицу, Чэнь Тан не знал. Он попал в трудную ситуацию. Ехать самому было опасно. Отправлять старого губернатора Сяо – глупо. Чоу Ли предложила ему другой план: она поедет в столицу к сестре вместе с гонцами Чэнь Тана, которые передадут императору голову Чжи Чжи. Выхода не было, и он попросил её напомнить сестре о письме императрицы. Тан хотел получить его как можно скорее.

В большом доме губернатора Сяо римлян держали в тех больших сараях, где они жили несколько лет назад, когда приезжали сюда вместе с сыном Чжи Чжи. Однажды Лаций увидел Годзю, который приехал узнать о новостях из столицы и жил на окраине города.

– Хэрэв та ромын амид уу 7 7 Ты жив, римлянин (монг.). ? – с удивлением спросил старый проводник, увидев Лация сидящим у дверей на большом бревне. Посмотрев на два кольца и железный шар, прикованные к щиколоткам, Годзю подошёл ближе.

– Да, жив. Боги зачем-то оставили меня живым, – ответил Лаций. Ему самому было странно, что он до сих пор не умер. – Ты спасал меня столько раз в степи, и вот…

– Это всё твой чёрный круг, – Годзю показал на висевший поверх накидки амулет.

– Может быть, – безразлично пожал плечами он. – Ты теперь с ними? Почему они верят тебе? Ты же был у Чжи Чжи.

– Он убил моего сына.

– Да, ты говорил тогда. В Кангюе.

– Я боялся этого. Я знал, что такое может быть. И отправил второго сына в Чанъань.

– Теперь всё понятно, – протянул Лаций. – Твой сын помог тебе.

– Нет. Он даже не знает, что я здесь. Пока не знает. Он служит у губернатора центральной провинции. Наверное, он уже никогда не вернётся в степь. У него здесь другая жизнь…

Лаций понимал старика, который уже был таким старым, что морщины на его лице превратились в глубокие борозды, а в бороде совсем не было чёрных волос. Жизнь заканчивалась, и ему хотелось уважения и почёта. Они сидели друг напротив друга и вспоминали прошлое. Рассказав Годзю о том, что их вместе с картинами будут показывать императору, Лаций услышал в ответ, что император не любит ни войну, ни двор, ни жену. Больше всего он любит своих наложниц, и две их них уже родили ему детей. Император был умный человек. Но его жена была намного мудрее…

Старик ещё долго рассказывал ему про нравы и обычаи империи Хань, презрительно отзываясь об их армии и военачальниках, которые больше думали о деньгах и доходах своих семей, чем службе. За один вечер Лаций узнал столько, сколько не смог бы, наверное, узнать, прожив здесь даже десять лет. Многое было понятно и знакомо, потому что жизнь римской аристократии не сильно отличалась от жизни губернаторов в провинциях, не говоря уже о столице империи.

Чоу вернулась через десять дней. В тот вечер в большом доме долго горели ночные светильники, и слуги допоздна не ложились спать, ожидая приказов хозяина и его гостей. На следующий день римлян стали готовить к переходу в столицу империи. Сборы были нехитрыми, и уже к середине дня всё было готово. Большая вереница людей и повозок вышла за стены города. Там все остановились, ожидая губернатора. В это время к Лацию подошли два стражника и отвели его к небольшим носилкам у самой стены. Оставив его одного, они отошли в сторону.

– Подойди, – неожиданно для себя услышал он голос Чоу Ли. Поймав себя на мысли, что ещё способен удивляться, Лаций усмехнулся и медленно приблизился.

– Какая ты стала недоступная! – в его голосе слышалась ирония. Но он до сих пор не мог понять, почему Чоу Ли так резко изменилась, оказавшись среди своих ханьцев. Сначала ему казалось, что она хочет скрыть своё прошлое. Но это было глупо, потому что все знали, что с ней произошло. Чуть позже Лаций стал думать, что всё дело в её статусе. Ведь она была дочерью богатого человека. Может быть, именно это заставило её забыть о благодарности и сделало такой суровой?

Он долго размышлял над произошедшими с Чоу Ли изменениями, но ему даже в голову не могло прийти, что девушка вела себя так, как требовала её культура. Она мгновенно приспосабливалась к той обстановке, в которой оказывалась и, попав в общество генерала Тана, сразу обрела силу своего социального положения, которое требовало соответствующего поведения. В империи Хань существовало негласное правило, гласившее, что если человек получал новую должность, к нему надо было приходить и заново знакомиться. С этого момента прошлого не существовало. С Чоу Ли произошло то же самое – она забыла прошлое, чтобы выжить в настоящем. Постоянство здесь было недопустимо. Но Лаций пока ещё не знал об этой особенности национальной культуры ханьцев и вёл себя как равный. – Послушай, может, возьмёшь меня к себе внутрь? Я же был твоим хозяином. Ты это помнишь?