Татьяна Петухова - Калейдоскоп детства. Премия им. Ф. М. Достоевского

Сижу на подоконнике и вижу улицу, залитую потоками воды, прохожих, закрытых прозрачными дождевиками и черными зонтами. Уныло. Все происходящее за стеклом похоже на телевизор, по нему я смотрю скучное кино в серо-черном цвете под шелест дождя. Просто у чудо-аппарата сломался звук, и он издает надоедливое шипение.

– Когда же придет мама?!

Высматриваю ее среди однообразных бесформенных фигур, вспоминаю, что у нее сегодня педсовет, папа тоже задержится на работе, значит, я у бабушки надолго… Нет, в этом доме, где всегда пахнет блинами или моими любимыми пельменями, я люблю оставаться, но сегодня… хочется капризничать, плакать, на глаза наворачиваются слезы…

Вдруг – звонок. Это Шура, моя тетя, мамина сестра. Она младше мамы, но очень на нее похожа. Такая же белокурая, тоненькая, только, в отличие от своей старшей сестры, очень смешливая. Она приносит в квартиру влажный запах улицы, брызги дождя на плаще, которые, как живые, скатываются вниз, стоит ей пошевелиться.

– Пойдем за золотыми шарами! – говорит она мне, и дождевые капли от радости соскакивают на без того уже мокрый пол.

– На улице сы-ы-ро, – протяжно всхлипываю я и чувствую, как глаза наполняются так и не пролившимися в этот день слезами.

– Ну и что?! Знаешь, как здорово – шлепать по лужам? – она пытается заразить меня своим восторгом.

– Сы-ы-ы-ро… – упорствую я, уже готовая сдаться.

– Надевай сапоги! Быстрей!

Под причитания бабушки мы вылетаем на улицу.

А тут… Из окна дождь казался скучным и надоедливым, прохожие – суровыми и хмурыми, мир – черно-серым, а здесь кажется, что улица взрывается от упругих струй, которые закипают в лужах, обрызгивают ноги прохожих, бурлят потоками под колесами автобусов и машин. Под прозрачными дождевиками – скрытые, словно в утренней дымке, веселые платья и косынки. Слышны разговоры, смех! Как жаль, что я целый день сидела перед окном-телевизором и не утащила бабушку гулять! О желании заплакать я больше не вспоминаю, теперь хочется бороздить глубокие лужи, как корабль бороздит просторы морей. Подбегаю к одной, которая кажется мне самой глубокой, примериваюсь…

– Бегом, за шарами! – торопит Шура.

Тут только вспоминаю цель нашего дождливого путешествия. Шары? Золотые? Я ведь даже не спросила, что это такое!

– Шура, Шура! А что такое «золотые шары»?

– Пока не скажу! Скоро увидишь!

– А они умеют летать? Как мы их отпустим под дождем? Они не промокнут? Взлетят?

– Подожди, не торопись с вопросами. Любопытной Варваре…

– Знаю, знаю… Нос оторвали, – еле поспеваю я за тетей.

Мы, взявшись за руки, бодро шлепаем по лужам. В прозрачном плаще с капюшоном я, как в домике, на крыше которого весело подпрыгивают крупные водяные шарики: кап! кап! кап-кап! Но я чувствую себя защищенной: во-первых, я не одна, а во-вторых, все вокруг теперь кажется таким сказочным, волшебным, цветным, вот и дождь, не серый, а сиреневый, так, по крайней мере, кажется мне, когда я поднимаю глаза к небу и смотрю через ткань капюшона вверх.

Наконец, мы около какого-то старого дома. Шура говорит, что в этом доме мои родители жили, когда я была совсем маленькой. Смутно, очень смутно вспоминаю: обжигающе морозный воздух двора, скрип салазок и берестяной их запах, треск поленьев в печи. Даже тротуары кажутся мне знакомыми. Вот здесь качается доска, а здесь через треснувшее покрытие надо переступать побыстрее. Какие сюрпризы порой преподносит память! Ведь я и ходить-то толком не умела, когда мы жили в этом старом доме, как я могу помнить деревянные дворовые мостки? А рука тянется к ним, вспоминая шероховатость старых, исхоженных многими ногами досок.

Шура тянет меня за руку:

– Пойдем! Ты ведь хотела посмотреть шары!

Выбегаем из двора. Под окнами первого этажа, в палисаднике, за мокрым, позеленевшим от старости штакетником забора я вижу желтый взъерошенный остров. Он гнется под порывами ветра, клонится вниз от тяжести потоков воды, но не сдается, поднимается на высоких стеблях, тянет к небу резные темно-блестящие от влаги руки-листья.

У меня перехватывает дыхание:

– Ничего себе, остров – шар!

– Беги сюда! – почему-то шепотом, еле слышно произносит Шура.

Боясь поскользнуться на мокром тротуаре, неловко перебираю ногами.

– А почему шепотом? – подъехав по лужам, как на лыжах, спрашиваю я.

– Увидят-заругают! – она протягивает мне в щель между штакетинами жесткий стебель. – Рви!

И тут я вижу, что мой Золотой остров – это много-много одинаковых желтых цветов, и правда похожих на шары. Они растут так густо, переплетясь яркими соцветиями, что издалека похожи на чью-то непричесанную непокорную голову или на жизнерадостный, качающийся клоунский колпак.