Лика Конкевич - Коллекционерша

Я шла такая довольная, что одна иду так далеко.

Детский сад был одноэтажным и располагался в бараке. Там весь район был барачного типа.

Вокруг было пустынно, много кустов. Видимо, было раннее лето, потому что зелень была кругом сочная и свежая. Напротив облупленной деревянной двери, куда зашла старшая сестра моей подруги и попросила меня подождать на улице, стояла такая же старая нескладная лавочка.

С бетонными белыми штуками по бокам, на которых лежали разноцветные деревянные брусья.

На лавочке сидел какой-то дяденька.

Одна нога лежала на другой. Рука обнимала лавочку. Вторая что-то крутила внизу.

А я не знала чем себя занять и просто стала смотреть в замочную скважину.

И тут позади себя я почувствовала что-то. Оно крепко обхватило меня и начало долбить в попу.

Через наши одежды я чувствовала твердую палку, которая больно впечатывалась в мою попу.

Потом картинки закружились. Я вдруг оказалась вверх тормашками и чьи-то огромные руки потащили меня в кусты.

Мне было страшно. Я думала, что умираю.

Он выбрал для меня страшную смерть. Этот дяденька. Но тут заскрипела калитка и он ослабил свои руки. А я, каким-то чудом, пулей вылетела из этих кустов и влепилась в живот проходящей толстой тети, которая оттолкнула меня, назвала маленький хулиганкой и привата вслел, что найдет моих родителей, чтобы пожаловаться на меня.

Не помню дорогу домой, но я спряталась в ванной и даже не могла ни дышать, ни плакать. Мне рисовались страшные картинки в голове. Что сейчас придет эта тетя с милицией и меня посадят в тюрьму за то, что я делала грязные вещи.

Я прислушивалась к каждому звуку и не могла проронить даже слезинки…

А потом я, видимо, заснула, потому что проснулась я утром в своей кровати. С мокрым полотенцем на лбу…

Оказался вовсе импотентом.

Зачем ему были отношения со мной, для меня до сих пор остается загадкой.

А вот мне понравилась его необычная еврейская внешность, хотя жирная заплывшая фигура все портила. Но не для меня. Мне срочно нужен был именно такой урод, который будет восхищаться мной и вытворять в постели все, что я потребую.

Я села к нему в машину, хотя приехала на своей.

Мы посмотрели друг на друга, договорились о следующей встрече на нейтральной территории и разъехались.

Через несколько дней я приехала к нему.

Моя интуиция не подвела меня. Меня ждало зрелище, от которого кровь кипела.

Я смотрела на играющего в ночи на гитаре толстого гнома. Совершенно голого передо мной.

Он сидел на ковре, от которого волнило ледяным холодом и пел так надрывно, что я временами даже верила в искренность его души.

Это я заставила его раздеться. И петь для меня.

Мне нравится смотреть на его жирные толстые складки, богато свешивающиеся одна над другой.

Смотреть, как торчат короткие крепкие ножки из-под безобразного пуза. Как ему не хватает воздуха и он пытается вдохнуть, но одышка догоняет его и он теряет на секунду контроль над собой.

Испуганные глазки начинают бегать, моля о помощи.

Но я достойно возвышаюсь над ним, стоя в метре от него, чтобы он видел, какая я красивая. Сколько во мне женственности, нежности и страсти.

Он убирает гитару в сторону и пытается боком перевалиться и встать на четвереньки, как поросенок. Выглядит это, действительно, по- свински. Я обхожу вокруг него, словно он новогодняя елка и сзади обнаруживаю отвратительную картину. Его морщинистое хозяйство свешивается так мерзко между прозрачных коротких ножек, что мне хочется блевать.

Но я заставляю себя подойти к нему так близко, чтобы мои туфли оказались рядом с его лицом и заставляю отлизать их.

Ничего не могу поделать с собой: мне мерзко и, одновременно, кайфно. Остается только засунуть пальцы в свои трусы, чтобы оргазм подхватил меня.

В группу нашего детского сада пришел новенький мальчик и мы сразу подружились.

Мне нравилось с ним играть и читать книжки в тихом уголке.

Но однажды случился очень горький день в моей жизни.

Мама привела меня в садик.

Его открыли, когда мне оставался год до школы.

Я тихо переодевалась у своего шкафчика, мама стояла рядом и улыбалась. Она всегда улыбалась, глядя на меня. Для нее я всегда была сладкой девочкой. Ангелочком и подарком в ее жизни.

Когда сандалики уже были надеты, я подбежала к маме и обняла ее за шею, которую она с любовью наклонила ко мне.

От нее так вкусно запахло духами, что я вжалась в ее песцовый воротник пальто и стала нюхать.