Сергей Опачанов - Причуды колоды (книга первая)

В соседней комнате пульт щелкал по каналам телевизора. Везде тоже искали Истину. Сначала Малышева что-то, захлебываясь от восторга, верещала о чудесах нового средства от геморроя и советовала всем его попробовать.

Затем какие-то мужики в программе «Народный контроль» долго и нудно выясняли, какая водка не совсем, а какая настоящая и призывали ее не пробовать, а уже сразу покупать.

Потом пошли чередой шедевры современного лохотрона – телешоу о происках врагов и перспективах выживания человечества, тупости и продажной сущности спорящих сторон, цене нефти и неиссякаемом юморе Президента. Он представил себе эти сытые, наглые и всем осточертевшие рожи дебильных экспертов, и ему стало смешно.

Все это прерывалось дикими воплями рекламы какой-то дребедени с обещаниями вернуть деньги в течении 30 дней.

Позвали к ужину и его размышления прервались сердитым приказом Воланда: – «Заканчивай! Заканчивая одной фразой!». И он закончил бессмертной фразой великой Фаины Георгиевны: – «Пионеры, идите в жопу!».

Глава 2. Малая Родина

Скатившись с покосившегося крыльца и потирая ушибленную коленку, он, пиная вертевшихся под ногами кур, покрутил головой и, еще плохо соображая, вприпрыжку подбежал к Вадею с Чивой, которые играли в «ножички», поочередно награждая друг друга шалбанами по лбу. «А шо вы тут робытэ?» – спросил он, прекрасно зная что.

В Белгородской области, где он родился, граничащей с Украиной, большинство населения говорило на «суржике» – ни русском и не украинском, а межнациональном суррогате. В результате этого он, повзрослев и перейдя на русский, так и не избавился окончательно от малороссийского «гэ», некоторых местных языковых оборотов и популярных историй. К ним относились и «Хлопци», и «Тоня-дурочка», и «Костик», и «Валя Обозная».

Часто, накормив своих девчонок завтраком, обедом или ужином, он обращался к ним с вопросом: – «Ну шо хлопци, пойилы?».

Девчонки, уже давно утомленные этой однообразной шуткой, махали руками и причитали:

– «Пойилы, пойилы…! Ну хватит! Знаем мы про твоих хлопцев – надоело!».

– «Найилыся?».

Понимая, что просто так от него не отвертеться, они отвечали: – «Найилыся!».

А он, втайне удовлетворенный снова произведенным впечатлением, добавлял:

– «А хлиб йисты будытэ?».

«Будымо, будымо» – обреченно отвечало семейство.

Тоня-дурочка, Костик и Валя Обозная были реальными и знакомыми ему современниками, ставшими на малой Родине героями устного народного творчества и любимых анекдотов.

Тоня-дурочка – несчастная и одинокая женщина, неизвестно по каким причинам, сошедшая во время Войны с ума и никого не трогавшая сама по себе, превращалась мгновенно в бесноватую фурию, если кто-то, по глупости или нарочно, выводил её из себя. Имея визгливый голос, по уровню децибелов во много раз превосходивший звук воздушной тревоги и слышимый во всех околотках Волоконовки, она начинала всё и всех крыть отборным матом, заканчивая, по-видимому, особенно волновавшей ее трагедией. «Гады немцы! С косым (делая ударение на первом слоге) Гитлером брата Митьку убили! Теперь и выпить не с кем!!!»

Костик – взрослый и безобидный олигофрен, обычно прогонявший по улице корову начальника местной милиции, индифферентно приговаривал: – «Куды пишла, … легавая!». Он был персонажем, пожалуй, наиболее любимым и часто упоминаемым в шедеврах устного народного творчества, в соответствии с которыми его личная жизнь была достаточно многогранной и плодотворной. По одной из версий он рассказывал:

– «Була у мэнэ така гарна дивчина Маруся. Я ей подарыв брошичку Васылечек и дав пийсят копиечек, копиечка в копиечку.

А тоди и кажу – Маруся, выходь за мэнэ замиж. Будуть у нас диты – будэмо мы с тобою родычи.

А она мини и кажэ, на шо ты мини такый дурак нужен!

Ах, так, кажу! Тоди отдавай мою брошичку Васылечек и пийсят копиечек, копиечка в копиечку!».

Не известно, стала ли именно эта Маруся его женой, но детей, в том числе и вполне нормальных, которыми он очень гордился, у него было много. По этому поводу существовала особая версия его гордости:

– «Ой! Вы б зналы, яки у мэнэ вумни диты! Таки вумни!

Пийдут за сарай, насэруть по такой кучи (при этом он, разводя руки, демонстрировал по какой именно) гивна! .... И кажный свою кучку узнае!!!».

Валя Обозная – воспитанница детского дома из соседней Ютановки появилась, как-то неожиданно в ватаге местных хулиганов и заняла в ней, по-видимому, особое место. Её уважали и боялись. Она походила на современного Гавроша: – одевалась во все мужское, пила, курила, стриглась «под мальчика» и ругалась матом. Становилась заводилой во всех драках. Была бесстрашной, отчаянной и наглой. Оказавшись лицом к лицу с очередным врагом, она доставала из кармана вилку и гнусаво извергала на противника любимую угрозу: – «Бачишь! Два удара – восемь дырок!». Этого было достаточно для очередной капитуляции. Она была старше и лично нашему герою с ней общаться не приходилось. Хотя о ней никаких впечатляющих историй, кроме вилки, он не знал, она сохранилась в его памяти в качестве одной из местных достопримечательностей того времени.