Ольга Брюс - Отражение. Рассказы

Вечером Манька притащилась в клуб.

Не сложилось свидание у беспутной Марии.

Заходя в клуб, она увидела, как молодого парня обхаживает соседка Люда.

– Добрый вечер, Андрей, – Маня подошла к парочке, сидевшей на лавке, – как Вам наши владения?

– Очень мило, – Андрей не сводил глаз с Людмилы, – вот, познакомился с местной молодёжью. Оказывается, у нас много общего. Да, Людмила?

– Ой, скажете тоже, – Люська придвинулась ближе к агроному, – всего-то пристрастия к книгам совпали. А ты, Мань, какие книги читаешь?

– Некогда мне в книги пялиться, забот полон рот, – Маша демонстративно вздохнула и присела рядом с парнем по правую руку. – Что ж Вы не дождались меня у крылечка? Я бы Вам тут всё сама показала…

– Меня уже Людмила проинформировала, рассказала историю строительства клуба. Какие спектакли показывают. Здесь даже «Гамлета» ставили, удивлён…

– Да, только артисты местные никакие, – Маша стряхнула пылинку с пиджака агронома, – и музыка сегодня не ахти. Не желаете ли прогуляться по окрестностям?

В клубе заиграла спокойная музыка.

– Извините, Мария, но я обещал этой прекрасной девушке медленный танец, – Андрей встал, взял Люсю под руку и повёл в центр зала.

Маша сжала край лавки руками с такой силой, что почувствовала боль в пальцах.

– Выросла, пигалица. – злость так и распирала женщину, – не дождёшься, всё равно он будет мой!

Маня стукнула кулаком по лавке и вышла на улицу, чтобы прийти в себя.

– О, кого я вижу, – на крыльцо поднялся подвыпивший Гришка, всем известный шутник. Мало кто верил в его сказки, рассказанные во время застолья. – А ты чего здесь? Потеряла, что ль, кого? Али новую жертву ищешь? Не понимаю, что ты там Ваське подлила, он же дальше своего носа не замечает? Приворожила?

– Тебе что надо? Не лезь, куда собака нос не совала…

– Да ладно, чё ты злишься? Все ж в округе знают твою натуру, только вслух не говорят, – Гришка подошёл вплотную и прижал Маньку к стенке, – может составишь мне компанию? У меня и четвертинка с собой…

– Сдурел? Люди вокруг, – Машка оттолкнула наглого мужчину и хотела войти в клуб.

– Стоять! – пьяным голосом продолжал Гриша и подпёр дверь ногой, – я никого не отпускал.

Неожиданно кто-то толкнул дверь с такой силой, что Гришка отскочил назад и упал на ступеньки.

– А я думал, застряла, – переступил порог Андрей, – всё в порядке?

– Кто ты такой? – Гришка встал на ноги и направился к незнакомцу.

– Тихо-тихо, – агроном повысил голос.

– Пойдём, поговорим, – качающийся Гриша махнул рукой в сторону.

Мужчины скрылись за угол здания. Не теряя времени, Манька, схватив за рукав блузки Люську, прошипела:

– Куда лезешь? Сопля ещё за мужиками ухлёстывать!

– Да ну, – рассмеялась Люся, закидывая голову назад, – не чета тебе. Учить меня вздумала? Иди домой, мужняя жена.

– Остерегайся, Люська, не знаешь, с кем говоришь? – Маша схватила девушку за волосы и потянула вниз.

– Не отпустишь, – голос Люси прозвучал как угроза, – всем расскажу, с кем ты ночами шастала. Я всё видела! Все знаю! За это тебя никто не простит. Будешь одна дитё растить. Так и останешься старой одиночкой без мужа.

Пальцы Марии разжались. Она будто остолбенела. Придя в себя через несколько секунд, женщина поплелась домой.

Всю осень Манька вела себя тише воды, ниже травы. Была примерной женой и ласковой матерью. Старалась не задерживаться на работе, торопилась домой, к семье.

Бабы её не узнавали, не верили, что гулящая женщина может измениться.

– Что-то тут не так, – обсуждали Маню местные сплетницы в магазине, – темнит она, ой, темнит. Выжидает лучших времён…

– Заметили? – грузная продавщица Валентина взвешивала крупу. – Всегда «здрасте» и «пожалуйста»! Интеллигентной стала. Может, её Васька побивать начал?

– Скорее всего, поймал с другим и пригрозил разводом! – женщины рассмеялись, – а куды ей с ребёнком в таких годах? Не молодуха уже!

Дверь открылась, и в магазин вошла мать Маши Агриппина.

– Никаноровна, не приболела ль Манька?

– С чего ей болеть, – Груня вытерла подбородок краешком платка, – здоровая, слава Богу.

– Другая она какая-то стала, – захихикала одна из сплетниц, прикрывая рот рукой.

Подошла очередь Никаноровны делать покупки. Достала тряпичную сумку, кошель.

– Взвесь мне грамм триста вон тех конфет, – показала пальцем Агриппина на полку с конфетами, – мармеладу и печенья, что с маком.