Мария Садловская - Манька-принцесса (сборник)

– Гальцю, признайся, твой Микроба мужчинские обязанности исполняет или же только пьет, а ты его вонючие штаны стираешь?

Хотелось Катерине побольнее уколоть Гальку, а то поди ж ты, вся так и светится!

А Галина не чувствовала уколов. Ей только неприятно было, когда ее Ванюшу называли Микробой. Поэтому в разговорах она всегда старалась подчеркнуть: «мой Иван». Что же касается «мужчинских обязанностей», Галька сердито ответила:

– Не твое дело! – больше сказать она не могла ничего.

Она не знала, как выглядят эти самые «мужчинские обязанности». У нее не было сравнения. Как было с Петькиным отцом, она не помнит. Знает только, что есть Петька. А хорошо или плохо ей с Ванюшей – этого никому знать не положено.

Теперь Микроба ходил на работу в чистых рубашках. Он полностью перешел к Галине, свою хату закрыл, взяв с собой кур и петуха. Вся одежда на нем была починена, где надо – стояли заплатки. Колька Голодок был доволен: его подручный стал приличным мужиком, не грех на пару и выпить. Не то что раньше, когда Ванька был грязным забулдыгой.

Перед выходными Голодок с Микробой всегда распивали бутылочку. Не слишком пьяные любили пофилософствовать. Голодок обычно начинал так:

– Интересная штука эта жизнь, Иван… Вот, допустим, твоя Коромыслиха. Скажем прямо, на лицо баба неприглядная, неказистая, одним словом…

В этом месте Микроба обиженным голосом прерывал Голодка:

– Кому – повитка, а мне как квитка!

Толкование этой старинной пословицы таково: для кого – загородка с мусором, а для меня – очаровательный цветок.

Голодок согласно кивал головой:

– Вот я и говорю. А душа, видишь, у нее какая? Вон как тебя отогрела! Ну, давай еще по одной!

Микроба честно хотел сегодня прийти домой вовремя, выпившим в меру, поэтому, поднявшись, намереваясь уходить, ответил:

– Хватит, Николай, мне надо домой!

Голодку хотелось еще выпить, тем более что его Наталка сегодня заночует у сестры, как же не использовать такой момент? Поэтому Колька, зная, что именно действует на Микробу безотказно, торжественно провозгласил:

– Выпьем за Галюню, которая спасла тебя от смерти!

Ванька с готовностью бухнулся на стул, беспрекословно поднял рюмку и медленно выпил.

В тот вечер они пили много и почему-то в разных местах. Так, по крайней мере, казалось уже позже Микробе. По-видимому, к дому его подвели, и он сразу свалился. Услышав возню, Галина вышла и, стараясь не разбудить Петьку, затащила Ивана в дом, кое-как уложив в кровать.

В постели произошел с Микробой неприятный казус. Как он позже всем объяснил, что только лишь по ошибке использовал собственные штаны не по назначению. Ну и, конечно, еще в силу слабости духа, в чем душевно раскаивается.

Когда Галька, зажав пальцами нос, попыталась растормошить Микробу, чтобы убрать последствия его «ошибки», Ванька по-военному, как всегда после второй рюмки, рапортовал:

– В чем дело, Галя?.. Не может быть, Галя! – потом после некоторых манипуляций под одеялом Микроба совсем не по-армейски в панике прошептал: – Так точно, Галя, есть…

Где-то через неделю история, обросшая анекдотическими подробностями, передавалась из уст в уста по всему поселку. Для Петьки, который и до этого не жаловал Микробу, происшествие стало последней каплей. Больше он не хотел иметь никакого отношения к этому пьянице и матери так сказал.

К тому времени Петька совсем выпрямился, ходил без палки. Все увидели, что он рослый широкоплечий парень с симпатичным лицом. Окончив среднюю школу на «отлично», он поступил на бухгалтерское отделение в техникум, который находился в областном городе.

Ванька-Микроба, после того срамного случая изгнанный Петькой окончательно, жил в своей хате. Пока держался – не пил. Галина тайком от сына носила Ваньке в кастрюльке целебные борщи.

В день отъезда Петьки на учебу Микроба выпросил авансом в счет будущей работы у хозяев большой кусок сала и принес Галине. Как назло, первым его увидел Петька. Загородив собой входную дверь, парень жестким тоном сказал:

– Нечего вам здесь делать! Не позорьте нас, уходите! И маму не беспокойте, она теперь одна. Я уезжаю, но наведываться буду каждую неделю!

Микроба подобострастно закивал головой и с готовностью подхватил слова Петьки:

– Да, Петрусь, я знаю, что ты уезжаешь! Я поэтому и пришел!

Вдруг он подумал, что Петька может не взять от него сало. Оно, завернутое в тряпку, лежало в ведре, поэтому просительно добавил:

– Я уйду, ты только передай маме ее ведро, оно было у меня! – Поставил ношу на скамейку и поспешно ушел…