Максим Петросян - Река несчастья

Сама жизнь в Италии напоминает старый домик, на окраине маленького городка, в котором ничего не происходит, и люди просто живут. Ходят в гости, пьют, посещают бары, и конечно же, обсуждают политику. Всё это на чистом итальянском языке, приправленном долькой этнических и территориальных особенностей речи. Слушать их разговоры за столом, пока подносили последний десерт, было одно из моих любимых занятий. Нет, я не спорил с ними, или даже присоединялся к их разговорам, плавно переходящим в ссоры. Я просто слушал, растворившись в показательных движениях рук, и слов. Иногда смеялся, а иногда заливался краской за их слова. Меня они почти не замечали, за исключением, если со мной начинала играть Перла, запрыгивая на мои колени и облизывая их, попутно крадя что-то на столе.

Большинство наших кресел и стульев были без спинок, либо, с тонкими деревянными спинками, которые не так сильно раздражали кожу на спине, которая всегда была загорелой, а у кого-то через чур. Мы принимали этот климат как данность, практически никак не борясь с ним. Он был един с нашими организмами, и нельзя было представить здешние края без него. Этим он и был особен у туристов, желавших уйти от смуты городов, и погрузиться туда, где время остановилось, и люди, кажется, вместе с ним. Нельзя точно сказать почему. Просто так сложилось. Религия, природа, люди – всё это составляло и создавало ту самую магию.

А что до меня, я жил, ничего не делая, как почти все. Гулял по утрам и вечерам, играл с собакой, читал попавшие мне в руки книги, ел виноград, растущий в нашем саду, и чувствовал что нахожусь в прекрасном месте, и никогда не переставал так думать.

Тем летом, а было оно на моё семнадцатилетие, я занимался теми же вещами, как и всегда. Всё казалось тем же самым, и так оно и было, до одного момента.

Тогда, я только проснулся, было примерно восемь утра, как вдруг я услышал звуки падающего мяча. Он отбивался то от земли, то явно от нашего дома, стены рядом с моей комнатой на втором этаже. Окно было открыто, так что я слышал всё отчётливо. Сначала я старался не придавать этому значение. У нас по соседству жило несколько маленьких детишек, хулиганы ещё те, с красными щеками и пузами. Иногда они вытворяли что-то подобное. Но потом, я осознал что они, при их низеньком росте, и коротких ручках, не смогли бы докинуть мяч до второго этажа, так что, спустя несколько минут, и закрывания ушей подушкой, встал, и быстро направился к окну. Меня в ту же секунду осветило солнце, сегодня оно было безжалостно, и я увидел не мальчишку, у которого даже волосы ещё полностью не проросли, а парня, с шевелюрой на голове, как грива коня. Он пинал мяч своими ногами, неприкрытыми ничем, кроме шорт, и волосы на которых защищали бежевую, явно изменившую цвет от загара, кожу от солнца.

Недолго думая, я спрятался за ставнями, дабы он меня не увидел. Не знаю почему, но он был интересен мне. Здесь очень редко можно встретить незнакомца, не считая туристов, которых можно определить по фотоаппарату на шее, и путеводителем в руках. Но он был местный, это было видно по его коже, соленым волосам, которые уже привыкли к здешней воде, и глазам, узким, но всё равно широким.

Я смотрел на него изучающим взглядом, боясь что случайных чих, или кашель, может отпугнуть его. Вообще странно что я не видел его раньше, и тем более, что он решил позаниматься здесь. Именно у моего дома, под моим окном. Либо он слишком дерзкий, либо дурак. После достаточного времени, у меня появилась идея, которая меня манила. Я отошёл от окна, и босиком, медленным шагом, взял свою камеру со стола, который уже давно пора убрать от всякого хлама, книг, рукописей, и стаканов. Снова подойдя, я удостоверился что он всё ещё там, но он перестал играть, взял мяч под мышку, и начал копаться в сумке через плечо. Я встал в удобную позу, и щёлкнул его, пока он смотрел куда-то вниз, с левой рукой в сумке, и правой, старающейся удержать мяч от падение на газон, а половина его лица была в тени от здания, делая акцент на вторую часть, с несколькими родинками под глазом, и чистой кожей.

Он ушел. Я продолжал стоять, молча смотря на фотографию. На ней он был запечатлён таким молодым, ярким. Он выглядел как уменьшенное солнце, которого и так было с избытком. Он был изумрудом среди травы, и ромашкой среди поля пшена. Кто он? Не знаю.

Я спустился по старой лестнице вниз, и деревянные перила, на которые я всегда опирался, немного скрипели. В доме было пусто, хоть в нём и находилось четыре человека. Мы приезжаем сюда каждое лето и каникулы, а сам дом перешёл по наследству к нам ещё с прадедушки. Выполнен он в традициях итальянский ввил, которые строили век назад. От его стен исходит запах прошлого, смешанный с фруктами, дымом сигарет и камина. Он из тех, которые ты видишь на открытках. В них обычно пишут об отдыхе, или любви. По крайне мере, так я думаю. Никогда не писал письма, максимум самому себе. Да и то, они не носят в себе какой-то глубокий смысл. Наоборот, они очень просты, и я не рассказываю в них о секретах, переживаниях, а просто пишу то как живу. Как кругами еду на велосипеде, объездив уже все окрестности, о том как рисую, чаще всего пейзажи, и изредка людей. И сейчас, во мне проснулось вдохновение, и я решил нарисовать того парня, или просто постараться перерисовать фото с ним.