Антон Рай - Медея, Мешок и Мориарти

– Вы просто-таки Джул Сегал.

– Кто-кто?

– Еще один доктор из мира литературы. Репутация у него была сомнительная, но врачом он был совсем неплохим. А пациентов он запугивал точь-в-точь как вы… 9 9 « – Вы думаете, мне первый раз приходится говорить подобные вещи в подобной ситуации? Я их твержу людям изо дня в день. Люси считает, что не надо так жестко, но она себе плохо представляет, о чем речь. «Не ешьте так много – умрете, не курите так много, не пейте, не работайте вы так много – умрете!..» Никто не слушает. А знаете почему? Потому что я не прибавляю слово «завтра». (Марио Пьюзо. «Крестный отец»)

– Вы бы лучше о сути моих слов подумали, а не о том, на чьи слова из книжки они похожи.

– Ну, это ведь всё преувеличение. Вы просто хотите меня напугать.

– Очень хочу, но вижу, что и тут я потерплю неудачу. Что ж, дело ваше. Хотите жить, меняйте образ жизни, не хотите – отправляйтесь на кладбище. Выбор за вами.

– Выпишите мне лучше какие-нибудь лекарства.

– Непременно. Я выпишу вам все полагающиеся лекарства, которые немного отсрочат неизбежное. Мементо мори, друг мой, мементо мори. Следующий.

Миша вышел из кабинета, и врач, хотя бы на одно мгновение, остался наедине со своими мыслями. Рабочий день постепенно подходил к концу, а в это время даже и чисто профессиональный энтузиазм молодого доктора начинал иссякать. «Еще больной, а потом еще и еще. И так каждый день. И так день за днем. Язвы, катары; катары, язвы. Ладно, это моя профессия, я сам ее выбрал, и дал себе обещание, что, раз уж я доктор, то буду хорошим доктором. Но… но весь этот нескончаемый поток больных, в котором ни больному нет дела до доктора, ни доктору – до больного. Больной мечтает о волшебной таблетке, которая мгновенно излечит все его недуги, а врач мечтает, чтобы в коридоре уже, наконец, оказалось пусто. Я лечу болезнь, но не лечу больных. Лечу… Чем я помог этому увальню? Именно, что надо лечить его самого, а не его желудок. Психологом, что ли, стать? Да ну их, те еще шарлатаны… Вернусь-ка я к чему-то вещественному: к язвам и катарам. Как там у Чехова: „И думать только о поносах и читать только о холерах“. Ха-ха! Так и есть… Надолго ли меня хватит? Вряд ли…».

Мы же оставим доктора наедине с его мыслями и пациентами, а сами проследуем за Мишей, который, в сопровождении всё той же мамы, шел домой. Мама пыталась втянуть Мишу в подробное обсуждение выписанных ему лекарств, но он не втягивался. Он был согласен с доктором – не лекарства ему нужны, а в первую очередь перемена образа жизни. И вдруг эта перемена предстала перед ним как наяву. Он увидел себя на пробежке, поднимающим гантели, растирающимся полотенцем после интенсивного купания. Вся жизнь открыта перед ним, а он сидит в своей комнате. В это время подул легкий ласковый ветерок, и Миша с удивлением посмотрел вокруг себя. Стояла прекрасная летняя погода – было очень тепло, но совсем не жарко. Стоят дома, растут деревья, куда-то идут люди, из-под машины вынырнул кот… и тут же нырнул под другую машину. Миша вдруг понял, что он уже сто лет как элементарно не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Выходя на улицу, он просто перемещается из пункта А в пункт В. И пунктов-то всего два: дом – магазин; магазин – дом. Реальность уже давно превратилась для него в некое расплывчатое пятно на периферии его сознания. А ведь он живет в одном из красивейших городов России – Сосновом Бору; городе, буквально утопающем в зелени! А ведь он может каждый день просто гулять, причем в любое понравившееся ему время – роскошь, доступная далеко не всем. Он даже может съездить куда-нибудь, – деньги на поездку у него имеются. Он всё может. Он всё изменит. Начать, пожалуй, стоит с гантелей. «Или нет – начну с того, что завтра же схожу на залив и искупаюсь. Сначала пробегусь, а потом – искупаюсь». Миша испытал большой эмоциональный подъем, такой, что с трудом подавил желание прямо сейчас пойти на залив. «Впрочем, сейчас ведь я как раз гуляю, следовательно, уже осуществляю план по изменению жизни», – успокоил он себя. Между тем они с мамой уже подошли к дому, и тут между ними состоялся весьма, если не примечательный, то показательный диалог. Показательный для «прошлой жизни» Миши. Диалог начала мама, вдруг остановившись у самой входной двери:

– В магазин-то я и забыла зайти! – чуть не с отчаянием воскликнула она. – Хотела ведь зайти в магазин – и забыла!

Миша, поднявшийся в облака мечтаний, нехотя спустился к прозаическим материям.