Ольга Сивей - Алюминиевые огурцы

Как и предполагала Ира, Алиса вскоре пересела за парту к Наташе Владимировой, с которой можно поболтать о косметике, нарядах и мальчиках.

– Далеко идёшь? – Алиса поравнялась с Ирой. Им опять, как когда-то, по пути.

– Из садика надо сестрёнку забрать.

Сырость неприятно хлюпала под ногами. Сшитая мамой куртка не особо грела. Ира поёжилась.

– Смотри, Дарья Павловна! – Алиса подалась навстречу первой учительнице.

Ира остановилась.

Дородная женщина приветливо закивала, не глядя в Ирину сторону:

– Алиса! Давно тебя не видела! Как твои занятия музыкой? Как тебе новая школа?

– Нормально!

– Ты с Ирой в одном классе учишься?

«Она не узнала меня?»

Ира приподняла шапку, сдвинутую на глаза по молодёжной моде, и вмешалась в разговор:

– Дарья Павловна! Это же я, Ира!

Равнодушный взгляд скользнул в её сторону.

– Да-да, я знаю… – И снова к Алисе: – Как живёт твоя мама?

Горько чувствовать себя пустым местом, но не обида клокотала в душе бывшей ученицы, а презрение к этой злопамятной женщине: «Гордись своими никчёмными учениками! Ты никогда не узнаешь, кем стану я! Чего я добьюсь в жизни!»

– На новогодний вечер организуем конкурс на лучшую постановку музыкального клипа. Идеи есть? – Ира воспользовалась паузой в конце урока английского.

– «Ласковый май»… «Мираж»… «Машина времени»… – посыпались предложения.

– Ребят, а не хотите что-то на английском языке? – неуверенно вступила Ираида Викторовна.

– «Модерн Токинг»! Обожаю! – Лиза Москина аж закатила глаза.

– И как мы их будем изображать? – Люба Николаева скептически скривила губы.

– «Статус Кво»! – вдруг выпалил Кочкин, обычно не горевший желанием участвовать в тупых, с его точки зрения, мероприятиях.

– Точно! Я даже представляю, как будем маршировать по сцене в пилотках и погонах со смотра! – Ира показала большой палец Андрею.

– Night is falling and you just can’t see, is this illusion or reality? You’re in army now… – пела под фонограмму рок-группы Алиса у новогодней ёлки, и круглолицый Кочкин с выбритой головой улыбался во всю ширь, выделывая кульбиты фанерной гитарой.

«Наступает ночь, и вы просто не можете понять – это иллюзия или реальность?»

Воробьи, распушив хвосты, устроили базарный переполох на палисадной вишне. Их весенняя говорливость перебивала доносившиеся с шестого (а может, с седьмого) этажа мерные металлические ноты Цоя: «…Группа крови на рукаве…»

Искрящаяся струйка талой воды, временами превращаясь в капéль, падала с подъездного козырька и хулигански разлеталась брызгами вокруг, ударяясь о бетонный пол.

Ира зажмурилась, подставив лицо ласковым апрельским лучам. Она стояла у подъезда Кати Боровиковой, сегодняшней именинницы. Оксана Пилипейко задерживалась, но время ещё есть – пригласили к четырём. Родители Оксаны Рудовой этой зимой наконец перебрались на родину, прихватив детей.

Подъездная дверь недружелюбно скрипнула, и рядом с Ирой остановилась тёмная фигура. Неопрятно всклоченные короткие волосы, глаза с подводкой, короткая болоньевая куртка, юбка цыганского кроя с испачканным подолом, подметающим дорогу, короткие ботинки – всё было чёрного цвета. Таких называли «метёлками».

Ира встречалась с этой персоной в прежней школе – она училась в параллельном классе, – но имени её не знала.

Девица оглядела Иру с ног до головы и цыкнула:

– Чо зыришь?

– На похороны собралась?

Та от неожиданности встрепенулась чёрной птицей. Ах, язык мой – враг мой!

– Чо сказала?! Давно не получала? Ща как умою! – и подставила ладонь под холодную струю.

– Что остановилась? Умой! – Ира понимала, что шутка была неудачной, но отступать не умела и отводить взгляд тоже – смотрела в упор, как дуло револьвера.

– Галка! Чего взбеленилась?

Обе обернулись на голос. Из подъезда вышла Наташа Владимирова. Одежда её копировала наряд подружки, только куртка тёмно-синяя, а ботинки красные.

Тут подошла и Оксана.

Разочарованная Галка скривила губы:

– Ладно! Встретимся ещё…

День рождения проходил за традиционным чаем с тортом и перемалыванием косточек одноклассникам.

– Ну что это за юбки уродливые! Они их каждый день стирают, что ли? Волочатся же по тротуару?!

Именинница недоумённо уставилась на Иру:

– Это ж сейчас модно! Я тоже себе такую заказала у маминой знакомой.

Ира сочувственно вздохнула: «Ума у Кати как у продавщицы в сельпо! У таких-то родителей!» Мама – директор музея, папа – доцент в каком-то институте. Вся квартира книжными шкафами уставлена, а Катька двойками обрастает, пока не спишет у кого-то; чаще у неё, у Иры.