Сергей Поветкин - С новым счастьем

– Дорогие мои, любимые мои женщины! – взял слово его глава. – Судьба распорядилась таким образом, что в этот день начинаются наши жизни, словно из одного источника вытекают три реки.

– Река – это ты с мамой, а я ваш приток, – внесла поправку Алиса.

– Не возражаю, – согласился с дочерью Дмитрий. – Но наша река с притоком, убегая к устью, не забывает подпитывать свой исток. Я поздравляю всех нас с общим днём рождения! А сейчас – раздача слонов.

Он вынул из висящего на стуле пакета книгу и продемонстрировал её, держа над столом. Первой приняла подарок Алиса.

– Дмитрий Одинцов. «Трёх рек один исток. Стихи разных лет», – прочитала она. Открыв книгу, перешла на пафос: – Посвящается Ингрид и Алисе, жене и дочери. Ну, папуль, ты… – Берега притока захлёстывали волны восхищения.

– Да, наш отец – молодец, – улыбнулась Ингрид. – Извини, Дима, мой подарок в компе. Доченька, с днём рождения! – В раскрытую книгу положен лист с отпечатанным текстом.

После обеда, несмотря на семейный праздник, продолжилась работа. А вечером за чаепитием состоялось чтение новой книги Дмитрия.

Одно из стихотворений показалось Ингрид знакомым: она его где-то раньше то ли слышала, то ли читала, но не могла припомнить, где именно. Спросить у мужа она не решилась из опасения обидеть его подозрениями.

Утром Ингрид начала планомерную борьбу с измучившими её сомнениями в союзе с любопытством. Она перелопатила интернет, прошерстила документы в компьютере и уже приготовилась с облегчением разочароваться, но ради окончательного подведения итогов поиска обратилась к своему бумажному архиву.

Среди нескольких писем от родителей, ранних попыток литературного самовыражения, в одном из «на всякий случай» сохранённых конспектов Ингрид обнаружила источник беспокойства. Им оказались несколько тетрадных страниц, исписанных почерком Дмитрия, представляющих черновик стихотворения, вызвавшего у неё чувства сильные и противоречивые.

Прежде всего глаза Ингрид впились в комментарий автора: «Каждому своё??? ДИВО». Последнее слово показалось ей знакомым. Но сначала тексты… Находка представляла собой (в этом Ингрид нисколько не сомневалась) исходный вариант стихотворения-подарка. Но тексты кардинально отличались друг от друга. В книге Дмитрий признавался Ингрид в своих чувствах. А в исходнике он изобразил замысловатую любовную конфигурацию, в которой участвуют двое мужчин и две женщины. Мужчины претендуют на внимание одной из них. Вторая же влюблена в одного из соперников. Тот в свою очередь находится на перепутье: то ли ему продолжать борьбу, то ли отказаться и присмотреться к другой женщине, влюблённой в него.

Ингрид переключилась на комментарий. В слове ДИВО все буквы заглавные. Ингрид набрала по мобильному брата…

Хольгер подтвердил её предположение. Слово состояло из первых букв имён: Дмитрий – Ингрид – Виолетта – Олег.

Итак, всё стало на свои места. В исходном варианте Дмитрий и Олег добиваются сердца Виолетты, а Ингрид страдает из-за отношения к ней Дмитрия исключительно как к другу. Ещё бы! На фоне ослепительной Виолетты она казалась тусклой, бесцветной. В качестве утешения Ингрид приняла тот факт, что красивая и в меру умная Виолетта выбрала Олега, такого же красавца, но не блещущего талантом. Она же разглядела в дремучем и закомплексованном ботанике огромный потенциал и сделала из Дмитрия того, кем он сейчас является: одного из лучших (по её же оценке) специалистов по немецкой литературе вообще и средневековой германской в частности, переводчиком и писателем.

В книжной версии «конно-троянского» стихотворения налицо примитивное, по мнению Ингрид, признание в любви. Она не могла избавиться от впечатления, что Дмитрий попытался задним числом извиниться за откровения в своём апокрифе.

Ингрид вдруг вспомнила, как Дмитрий внезапно изменил вектор интересов. Отказ от борьбы «до победного конца». Уход в учёбу. И только незадолго до свадьбы Олега и Виолетты он вынырнул и обратил внимание на серую мышку.

«А после свадьбы века его внимание ко мне резко возросло. С чего бы? – ломала голову Ингрид. – Неужели, чтобы очертя голову рвануть за кордон и забыть Виолетту? А я… как средство передвижения?»

Взглянув на мужа, увлечённо стучащего по клавиатуре, Ингрид пошла на кухню. Приближалось время вечернего чая. Приготовить его и позвать всех являлось обязанностью старшей женщины в доме. Эту традицию когда-то она переняла у матери, и сама передавала дочери.