Алексей Хрусталев - Жили-были

Люди, вообще, крайне неохотно меняют что-либо, что хоть как-то устроено в жизни, даже если оно и устроено-то не очень. Человек боится потерять то малое, что у него есть и опасается как бы не стало хуже. Инерция в физике – это стремление физического тела поддерживать стабильное положение в пространстве, препятствуя попыткам его изменить, инерция человека заключается в том же стремлении сохранять хоть какую-никакую, но стабильность. Николай Викторович руководствовался принципом: “от добра добра не ищут”, мотивируя это тем, что не хочет расставаться с родным коллективом, хотя коллектив этот постепенно – и довольно быстро – сам менялся вокруг него. Он не задумывался о том, что люди и отношения между ними в другом автобусном парке ничем не отличаются от таковых на его привычной работе.

Так и ездил Николай на работу с двумя пересадками с тех пор как они переехали в частный сектор, когда после рождения Юки – восьмого ребёнка – государство выделило им большой и некрасивый снаружи дом. И только последний – Михал Николаич – родился уже в этом доме.

А до этого семья жила в другом, тоже окраинном районе Вологды, в трехкомнатной квартире, которую им тоже предоставило государство после рождения Егора – пятого ребенка. А еще до этого они жили почти в центре города – в просторной двушке с высокими потолками и по два окна в каждой комнате, в которой вырос сам Николай.

Когда, тогда в ещё молодой семье Шимичевых, появился третий ребенок, мать Николая уехала на свою малую родину в деревню в Ярославской области, где жила её одинокая старшая сестра и в этой деревне через несколько лет умерла. Николай ездил её хоронить, но почему-то очень не понравился тётке – сестре матери, с которой они виделись только в детстве, когда он почти каждое лето приезжал с родителями. На похоронах тётя Нина смотрела на Кольку волком, цедила сквозь зубы, что, дескать, мать болела, а от единственного сына ни привета, ни помощи, и похороним без тебя – сами справимся. Николай понимал справедливость упрёков, с тех пор, как мать переехала из Вологды, освободив им жилплощадь, он ни разу её не навестил – только открытки с Новым годом и днём рождения. А когда он получил письмо, что мать болеет, так и не собрался приехать, переложив все заботы на тётю Нину. Со дня похорон он там ни разу не был, хотя постоянно собирался навестить материну могилу.

Отец Николая умер от рака лёгких, когда Николай служил в армии. Его тогда отпустили на похороны по специальной заверенной на почте телеграмме. Он с большим трудом добирался с Южного Урала, где служил водителем в мотопехотных частях. И когда он, наконец, оказался в родной Вологде – отца уже похоронили. Родственники отца жили где-то на Донбассе, но никаких контактов не сохранилось и кого как зовут он уже не вспомнил бы, а ведь там были и двоюродные братья и сёстры – не дальняя, в общем-то, родня.

Появившийся из-за угла и стремительно подъехавший к остановке автобус отвлек Шимичева от размышлений. Входя в подъехавший автобус он сдержанным кивком поприветствовал знакомого молодого водителя. Николай Викторович относился к молодым коллегам с большим скепсисом. Он считал, что все они не умеют работать “по-настоящему”, что сейчас им все “достается слишком легко” и все такое прочее, что обычно говорят недалекие пожилые люди в адрес молодежи, твердо уверенные в том, что они жили тяжелее и, в связи с этим, правильнее. И что, вообще, жизнь не должна быть лёгкой.

В кармане ожил телефон: звонила Вика:

– Привет, пап! Отработал?

– Привет, привет! Домой еду.

– Я договорилась в больнице, дней через десять кладу тебя на стентирование. И совместимость по трансплантации заодно проверим, и, вообще, лишний раз всё посмотрят.

– Может, чуть попозже, – как и многие, кому предстоит какая-либо медицинская процедура или госпитализация, Николай хотел оттянуть ее начало; – Давай, может, когда снег выпадет – посветлее будет, повеселее…

– Нет, пап, у тебя ситуация совсем не терпит. К тому же, я договорилась с большим трудом. Ты же знаешь, что квот по ОМСу по несколько лет ждут, а у коммерсантов это бешеных денег стоит.

– Ладно, уговорила! Как Дениска? – Дениска – сын Вики и, соответственно, внук Николая Викторовича.

– Он у вас. Я маму попросила сегодня его из сада забрать – мне некогда. Вечером забегу и заберу его.

– Можешь у нас оставить – я завтра выходной, в сад отведу.

– Ладно, посмотрим. Позвоню ещё. Пока!

Дениска ходил в детский сад последний год и в следующем сентябре должен был поступить в школу. Вика родила его без мужа на последнем году интернатуры и внук Николая Викторовича рос без отца. Отец у Дениски, конечно, был – некий Слава, полицейский (или милиционер, как Шимичев продолжал называть сотрудников МВД). Славу Николай видел всего дважды – ничем не выдающийся, очень средний молодой человек, ровесник Вики, в те годы лейтенант. Но Вика дала ему полную и категорическую отставку ещё будучи беременной, никак не объяснив свой поступок родителям. Так что сейчас она была одинокой мамашей, в связи с чем Дениска очень часто гостил у бабушки с дедушкой. Тем более, что жили они совсем близко, в десяти минутах ходьбы – Вика снимала половину дома у бывшей санитарки из её больницы. Детский садик был ровно на полпути между их домами, так что забрать Дениску из сада или отвести его туда не было проблемой для Шимичевых-старших, привыкших к заботам о детях.