Андрей Драченин - Кружево дорог

Не так, конечно, словами, это звучало в голове Неро. Он просто смотрел и не мог оторвать взгляд. С щемящим желанием внутри чего-то… Чего – подобрать слов он не мог или не осмеливался.

Наконец, вздохнув, Неро побрел дальше. Его закованное в массивные роговые пластины тело, передвигаясь на четырех крепких когтистых лапах и лениво шевеля мощным хвостом, проламывало подлесок, огибая лишь достойные в своей крепкости стволы. Со спины, явно неудобным, цепляющимся за все грузом, свисали, волочась по краям и пачкаясь в жирной лесной грязи, кожистые наросты.

Протискиваясь между двумя особо коряжистыми стволами, Неро досадливо на них покосился.

«У-у, зараза! Одни проблемы от вас. И зачем я с вами родился?» – с раздражением подумал он.

В такие моменты из связанных между собой сложной системой ходов пещер его памяти поднимались едкой жижей воспоминания. Из самых нижних, казалось бы, уже давно заброшенных и забытых расщелин.

…Искрятся на солнце нежные перепонки. Ловят чутко красоту мира, робко постигая его, знакомясь. Ища в интуитивном стремлении его ласку и отзывчивость. Солнечные лучи, проходя через их тонкую прозрачность, высвечивают неповторимую структуру, очерченную паутиной токов жизненной влаги.

Жесткий удар бросает на землю, комкая изящность, вбивая в грязь и прелую листву. Красота скручена вспышкой боли. Тонкая гармония окружающего грубо смята и размазана, превратившись в сон, видение.

– Опять этот слизень тут нежнятину свою распустил!! Где твоя мощь?! Что за никчемные обтянутые кожей прутики?! Какая от этого польза?! Ты же слабак! – сгрудились вокруг, заслоняя свет бугристыми защитными пластинами и роговыми наростами. – Ты позоришь свою принадлежность к народу вахва. Соберись, ты должен стать как мы или тебе не место рядом с нами. Перестань распускать свои хрупкие никчемности. Пока мы их тебе совсем не вырвали.

Хрупкие никчемности. Крылья. Такие бесполезные и мешающие в темном мире дебрей Сурового Леса. Где в цене грубая сила, непробиваемый панцирь и в порядке вещей втаптывать в землю слабого. Здесь нельзя быть другим. Просто опасно. Закуй свое тело в тяжесть брони, ощетинься когтями, рогами и жвалами. Единственный путь как-то жить среди прочих, даже не будучи самым мощным из всех.

Спасает быть как все. Не распускать крылья. Забыть о них. Волочь на себе, как бесполезный, мешающий в жизни груз. Считать себя ущербным и завидовать тем, кто лишен этой обузы.

Скорчившийся от боли Неро чувствовал, как унижение скользкими цепенящими щупальцами проникает внутрь, принуждая все то, что так доверчиво и чутко тянулось к миру, скрючиться и отгородиться от внезапно встреченной жестокости. Презрение словно обволакивало едкой оболочкой, ставя перед выбором. Совсем размякнуть от этой едкости, растворившись в конце концов и уйдя на удобрение окружающей растительности. Или обрасти крепким панцирем. Ороговеть телом и душой.

Неро оброс. Не сразу, постепенно. Вместе с тем, как панцирь креп, на него все меньше нападали просто так, из-за инаковости. Так же этому способствовали окрепшие вместе с панцирем когти и зубы.

Неро и впрямь стал забывать, зачем это нечто у него на спине. Неудобство досадное осталось. В зарослях мешает, за все цепляется. А силу как с этим проявлять, крушить соперника как? Если он при любом удобном случае хватает за уязвимую обузу. Совсем оборвать досаждающие придатки, как делали некоторые из вахва, кому тоже «посчастливилось» с ними родиться, что-то останавливало…

Увлекшись воспоминаниями, Неро шел через плотность зарослей уйдя вниманием внутрь себя, плохо отслеживая окружающее. Вдруг, проломив телом очередное сплетение веток, ощутил под правой передней лапой пустоту. Инерция движения не дала удержаться на краю неожиданно возникшего на пути обрывистого берега реки. Неро ухнул всей массой вниз, еле успев подобрав лапы и хвост, дабы принять форму, подходящую для скатывания со склона.

Вода встретила ледяным объятием, останавливающим дыхание, завертела своим суматошным течением, сбила ощущение сторон света.

Неро панически молотил лапами, чувствуя, как намокшие крылья сковывают движение и тянут вниз. Река крутила, мотала, бросала и с переменным успехом настойчиво старалась ворваться в его легкие.

Наконец, после, казалось бы, вечности трепыхания в ледяной мокрой хватке, Неро почувствовал твердое под лапами и судорожно рванулся. Разорвав в хаосе брызг поверхность, увидел берег и уже целенаправленно погреб в его сторону. Еще немного и он обессилено растянулся на нагретом солнцем камне, опустив веки.